Леннарт Фартовый

– Лео, а пораньше было нельзя? – первым долгом спросил он.

Лгать я не стал.

– Конечно же можно. Но пойми, Теодор, это для твоего блага.

Освобождать Теда из подобного рода неприятностей стало для меня своего рода хобби, настолько часто все происходит. Мне давно было известно – к кому подойти, сколько предложить, какие сказать слова. Над последним я даже не задумывался, ибо они всегда были одинаковыми. Как и тяга тюремщиков к деньгам везде.

– Ну и какое может быть благо в том, чтобы просидеть в каталажке лишнее время?

– Головешка, да ты даже по-другому выглядеть начал! – горячо поддержала меня Рейчел. – Глаза прояснились, цвет лица стал нормальным.

– Могли бы и на постоялом дворе запереть, – буркнул Теодор.

– Ну и где гарантия, что тебе, лазутчику, не удалось бы сбежать? А так тебя охраняла городская стража.

Которой, кстати, сначала пришлось заплатить, чтобы глаз с него не спускали, а затем – чтобы выпустили на волю.

Блез забавлялся, но Тед принял его слова за чистую монету.

– Логично, – кивнул он.

– Ну так что, Теодор, к выступлению готовы? – поинтересовался у него виконт Антуан.

Тогда-то Головешка и заявил:

– Что-то нет настроения глотку драть после отсидки. Кстати, я несколько новых песен узнал, про узников. Хотите послушать?

Понятно, что мы категорически отказались. Слова у них слишком просты, мелодии заунывны, а когда поют тюремные песни, обязательно гнусавят, так принято.

– Головешка, ты что?! – ужаснулся Казимир. – Как это нет настроения?! Леонард, значит, жизнью рисковать будет, а тебе даже глотку драть настроения нет?

– Ладно, шучу, – сказал Теодор. – Кому и когда деньги были лишними?

– Та-ак! – зловеще протянула Рейчел. – Где это Лео собрался рисковать жизнью?! Что мне неизвестно?!

Казимир виновато потупился, сообразив, что проговорился, ведь мы условились, что поставим ее перед фактом.

– Милая моя, – приобнял я жену за плечи, – Теодор ведь прав. Сама знаешь, как у нас сейчас с ними. В конце-то концов, не продавать же твои драгоценности?

– Лео, я готова не то что драгоценности – платье с себя продать, лишь бы сохранить мужа!

Ответить я не успел, поскольку откуда-то донеслось:

– Смотри, вон он идет, человек, который будет биться с лероксом. Герой!

И я уже многозначительно посмотрел на жену, когда раздался другой голос:

– С виду как будто бы неглупый человек. – После чего философски заметил: – В жизни так часто бывает – внешность обманчива. Это же каким идиотом надо быть, чтобы не понимать – лерокс как орех его расщелкнет. Вот что делает с людьми жажда наживы!

«Сейчас я тебя самого расщелкну!» – зло подумал я, пытаясь распознать среди толпы того, кто назвал меня идиотом в присутствии жены. Увы, безрезультатно.

– Все будет хорошо, дорогая! Убью лерокса, из его шкуры плащи сделаем, а заодно и Мэри муфточку. Помимо того что куча золота.

– Господин Леонард, и еще горжетку! – тут же откликнулась Мэри.

– И еще горжетку, – кивнул я, понимая, что в ее лице нахожу союзника.

– Ну убьешь ты его, все равно все золото Блезу на войско уйдет. Получается, рискуешь не из-за чего.

– Возьмешь себе, сколько захочешь, а остальное ему отдашь.

– Лео, если я возьму сколько захочу, ему точно на войско останется? И что это ты все на деньги переводишь, когда жизнь моего любимого человека на кону?!

– Все будет замечательно, Рейчел, я тебе обещаю! Знаешь, какой у меня отличный план!

– Верю, Лео, верю.

Рейчел почему-то быстро успокоилась, что не могло не вызвать подозрений: не замыслила ли она чего? Снадобий в ее лекарской сумке осталось действительно мало, но снотворное там есть точно, и нужно быть начеку.

Жребий выступать Головешке выпал предпоследним из девяти скальдов. И по-моему, мы волновались куда больше его: Тед на все слова ободрения только фыркал.

– Головешка, выпей куриное яйцо! – уговаривала Рейчел. – Чтобы связки смазать.

– Я бы чего-нибудь другого выпил.

Блез выразительно посмотрел на меня, но я помотал головой – еще не время! Теодор может петь в любом состоянии, даже когда ноги совсем его не держат. Много раз успел убедиться, но дело в другом. Перед ним выступают давно зарекомендовавшие себя скальды, а затем выйдет непонятно кто, заметно шатаясь и с глазами в кучу. В связи с этим существовала опасность, что ему вообще рта открыть не дадут, освистав. Тут все почитатели его соперников могут и объединиться.

– Головешка, может, тебе стоит голос разогреть? – предложил ему Казимир.

– Еще чего! Бесплатно только птички поют.

– Теодор, о чем петь-то будешь? – спросил я.

– Не знаю, Лео, не думал над этим. Что-нибудь да спою.

Время шло, где-то там, за стеной, выступал уже седьмой по счету участник, и я подал знак Блезу: наливай! Тед ухватился за кружку так, как будто последнюю неделю только и питался, что соленой рыбой, не выпив при этом ни глотка воды.

– Ну, за корсарское братство! – провозгласил он, заставив нас всех удивиться: при чем здесь пираты, когда до ближайшего моря месяц пути?

– Удачи! – хлопнув Головешку по плечу, благословил я.

Мы, заняв места среди зрителей, затаили дыхание.