Ленни Голд в поисках самого себя. Агни

Ленни и Мартин чуть не открыли рот, когда увидели нисходящее с ночного неба зарево. Луч света тянулся за сгустком огня, который был подобен горящему в атмосфере метеору. Он приближался к земле с огромной скоростью.

Чивани бросила в огонь одно за другим маленький засушенный букетик полевых цветов, который при сжигании испустил насыщенный сладкий аромат, горсть зерен, вылила из маленьких сосудов топленое масло и цветочный мед, плеснула из кувшина кислого лошадиного молока.

С каждым новым подношением огонь поднимался все выше и выше, становился все ярче, и когда было отдана последняя жертва, столп света сверху молнией соединился с костром, вызвав сильнейший всполох пламени. Оно мощно взметнулось вверх. В нем отчетливо можно было видеть мужской силуэт.

И в широко раскрытых глазах Ленни отразилась пляска бога огня. Он танцевал, завораживая красотой и силой огненной стихии, а дрова и угли трещали в определенном ритме то быстро, то медленно. Не выходя из кострища и не прерывая своего танца, трехголовое, шестирукое божество облизывало тремя огненными языками душу каждого сидящего перед ним человека. Все чужеродное, мертвое и болезнетворное в них сгорело внутри него, и превратившись в черный пепел, осыпалось с тихим или громким потрескиванием на землю.

Все трое не отрываясь, смотрели на пляску космического связного. Бог огня явно благоволил к Ленни, уделив ему внимание больше, чем остальным.

Но вот божество остановилось. Затихла перкуссионная мелодия, создаваемая трением его стоп о поверхность горящих дров и тлеющих углей, под которую он танцевал.

– Я доволен вниманием посвященных. Просите все, что хотите.

Он обратил взгляд всех трех лиц к Мартину.

– Смею ли я надеяться на твою помощь на моем пути земли?

– Молись мне да будешь услышан мной.

– А ты? – Повернулся он к старой цыганке.

– Я слишком стара. Я устала от людей. Возьми меня с собой.

– Нет. Ты еще не исполнила своей последней миссии. Ты одна из немногих сейчас, владеющих силой призывать огонь и управлять им. Передай это искусство новому ученику, а потом я сам перенесу тебя в неземную обитель.

Чивани замерла от восторга:

– В неземную? Неужели я?..

– Не думай об этом, а то все будет с точностью наоборот.

На этот раз цыганка замерла от разочарования.

– Я же сказал, не думай об этом, а то все будет с точностью наоборот. Ну-у, а ты? – Прямо перед собой Ленни увидел лицо пылающего, обжигающего, плавящего бога. Слушая желания Мартина и чивани, которые, наверняка, много думали о чем-то подобном раньше, он не успел сообразить, чего бы сам хотел. Но, что бы ему хотелось больше всего?.. Прошло больше года со дня смерти матери, но Ленни еще никак не мог смириться с тем, что ее нет с ним. И он выпалил:

– Я хотел бы хотя бы еще разок, очень-очень хотел бы увидеть свою маму.

– Я знаю ее. Ее спонтанный погребальный костер был огромный и жаркий, ее душа невесома, а мир ее обитания высоко. – Один огненный язык лизнул его голову, как бы погладив, приподнял подбородок, при этом, не опалив ни одного волоска и не вызывая ожогов: – Это не в моей компетенции, но я передам твою просьбу тому, кто может ее выполнить.

И с силой оттолкнувшись от земли, чем вызвал всполох искр и поток жара в лицо, он ринулся ввысь и быстро исчез в звездном небе, став одной из звезд. Пламя опало и принялось, тихонько потрескивая, облизывать синими язычками распадающиеся на угли дрова, время от времени салютуя рассыпающимися в разные стороны и быстро гаснущими в ночи огоньками. Тишина заполнила их души.

– Отдыхайте, завтра, вернее, уже сегодня вставать чуть свет.

Ленни заснул мгновенно, как только его голова коснулась земли, без сновидений, но с улыбкой.

Но к Мартину сон не шел. Он понял, что здесь и сейчас разошлись пути его и Ленни. Минул год. Год! Всего один год! А они уже должны прощаться! Этот мальчик принес ему так много радости и так многому научил. А хорошим ли он был учителем для того, кто только вспоминал то, что уже когда-то знал?

Воспоминания всколыхнулись и быстрой рекой пронеслись в голове, оставив за собой налет легкой грусти.

– Не печалься, дорогой. Ты же знаешь, он – не первый и не последний.

Далекий женский голос вклинился в прошлое, становясь громче, вернул в настоящее. Это говорила чивани:

– Ты еще молод. Не то, что я. И у меня еще не было учеников, видать не готова была до сего дня. Даже умирать собралась. Вспомни себя и своего учителя. Когда он понял, что ты готов уйти, удерживал ли он тебя?

Мартин грустно улыбнулся и отрицательно качнул головой.

– Моим учителем была сама земля. Но я не думаю, что она стала бы держать меня силой.

– Вот и я говорю, всему свое время. Ты же знаешь. Сегодня, здесь и сейчас настал и мой час. И оказывается, я не умру, пока не передам ученику все свои знания.

Мартин покивал в знак согласия. Чивани продолжила, видя, что он не сопротивляется:

– Я понимаю, хорошего ученика всегда жаль отпускать. Не знаю наверняка, конечно, но я так думаю. Уже не грустишь?

Мартин светло улыбнулся, он принял расставание и уже смирился с его неизбежностью.

– Вернешься назад, откуда пришли?