Ленни Голд в поисках самого себя. Бхуми

Ленни, закрыв глаза и затаив дыхание, слушал, а его ноги, казалось, становились корнями, тело – стволом, руки – кроной. Голые ветви покрывались почками, листьями, большими, сочными и зелеными, цветами, с насекомыми, спешащими собрать весь их нектар. Цветы становились плодами. Потом листья желтели, краснели, засыхали и слетали, исполняя на ветру свой последний танец. Плоды падали на землю и давали жизнь новым деревьям. На них вили гнезда другие птицы, на ветвях отдыхали и охотились пумы, обезьяны и змеи. Их рубили, из них делали дома, мебель, их сжигали, греясь и готовя пищу, превращали в золу для лучшего урожая. Это был красивый мир, где все живет своей жизнью, все излучает свой отличный от других, неповторимый свет. Все разговаривает, поет, любит и наслаждается.

Своими ногами-корнями он видел особый подземный мир. С пещерами, в которых подземные воды творили неповторимую красоту. Там песок сменял глину, глина – целые озера нефти, нефть – золото и алмазы.

Он видел, как смещаются огромные земные пласты, вызывая на поверхности цунами. Видел засыпанные песком или погребенные извергнутой лавой некогда процветающие города. И чувствовал боль Бхуми, до сих пор сохранившуюся в этих местах.

После таких погружений в стихию тишина заполняла Ленни с макушки головы, медленно, как тающий лед, стекала на глаза, на щеки и ниже, открывая его внутреннему взору через темя бесконечное черное небо с мерцающими звездами. Не было слышно биения сердца. Дыхание замедлялось настолько, что казалось, он вдыхал и выдыхал пьянящую прохладу родничком на макушке головы. И это был тот самый родник животворящей свежести, который выполнял свое изначальное предназначение.

Ленни чувствовал, что он – и земля, где сидел, и Земля в целом, и небо, и звезды, и прохладный ветерок, и мальчик одновременно.

Однажды учитель посмотрел на него не как на ребенка и ученика, а как на равного себе.

– Ты – молодец, брат.

Да, Ленни испытывал к нему братские чувства, но «учитель» в обращении к нему все-таки осталось. Так было проще.

Змеиный замок Шлангешлосс

Однажды ночью Ленни внезапно проснулся от отчетливого шипящего звука не то в голове, не то где-то возле и резко сел на кровати. Странный звук «Ууу», как будто его выдохнули через нос, не открывая рта.

Сердце бешено колотилось в груди, на лбу проступил горячий липкий пот. Он оглянулся на учителя, тот спокойно бесшумно спал на своем месте.

Оба ангела настороженно и удивленно вглядывались в мальчика. Они прекрасно знали о его чувствительности к тонкому миру, но сейчас. Ленни посидел, внимательно прислушиваясь к себе и вокруг, постепенно успокоился, восстановил дыхание, откинулся на спину. Но заснуть так и не смог.

Он поднялся с первыми лучами солнца, тихонько оделся, закинул в заплечную сумку пару яблок и кусок хлеба. Ему не хотелось будить учителя, чтобы предупредить о своем уходе. Как-то само собой решилось, что он скоро вернется, и отправился на прогулку.

Он уже давно не боялся потеряться. Разгуливая по Черному лесу, он забредал в его самые отдаленные, самые укромные уголки и наслаждался первозданностью земли. Птицы при его появлении щебетали веселее, и, казалось, пытались усладить его слух своим разнообразным пением, как будто знали, что ему понравится все. Звери не боялись его, подходили и доверчиво подставлялись ласковым рукам. Даже хищники иногда смиренно отдавали ему только сейчас пойманную добычу. Знали, что он не возьмет, но проявляли так свое уважение и признание его верховенства.

Вот и сегодня, он шел, абсолютно не думая, куда идет. То шагал быстро, чуть ли не бежал, смахивая руками с веток крупную росу. То медленно, задумчиво плелся, еле перебирая ногами, не поднимая головы, ничего не видя и не замечая, устремив взгляд внутрь самого себя. То внезапно останавливался и подолгу стоял на одном месте, что-то рассматривая или наблюдая.

Так он и набрел на давно заброшенное полуразрушенное строение, не то замок, не то крепость, не то поместье, задней стеной которого была серая плоская сверху скала. Она возвышалась метров на двадцать над густым лесом на маленькой равнине. Странное сооружение когда-то было надежно защищено со всех сторон: непроходимыми зарослями, скалой и крепостной стеной, на данный момент заросшей мхом, оплетенной корнями и ветвями деревьев, плющом и вьюнком с ярко-голубыми цветками, которые благоухали в утреннем, насыщенном солнцем воздухе. Деревья вокруг этого места были диковинные, Ленни никогда прежде не видел подобные. Они очень отличались от листьев и стволов деревьев этих широт, привычных глазу европейца. На полесье перед развалинами колыхались от легкого ветерка лесные травы с еще не испарившейся, искрящейся на солнце росой.