Леночка и очки. Сказка-несказка.

Когда Леночке был годик, мама заметила, что косоглазие, часто бывающее у новорожденных, не проходит. Её малышка только начала ходить, но натыкалась на все углы, а потом стояла и плакала, боясь сделать шаг. Мама отвела дочку к окулисту – но что там можно было измерить в те семидесятые годы вручную у годовалого малыша? Окулист прописал очки "на всякий случай".

Зрение у Леночки было совсем плохое. Очки с толстыми стеклами были тяжелыми, неприятно давили на нос и постоянно падали от тяжести – поэтому маме посоветовали к очкам привязать резинку, чтобы не сваливались. Очки стали давить на переносицу ещё сильнее и постоянно натирали.

В четыре года Леночка пошла в коррекционный детский сад. Там такие же, как и она дети в очках с заклеенными глазиками каждый день проводили в специальных занятиях. Они нанизывали бисер на ниточку, делали аппликации из зёрнышек, и много чего ещё разного, придуманного советскими офтальмологами на благо советских детей.

"Я почти как Золушка", – думала Леночка, раскладывая из мисочки крупу в разноцветные пластмассовые коробочки. В мисочке были смешаны гречка, рис и мелкое желтое пшено и выбирать их надо было по-очереди, чтобы тренировались глаза. Леночке было трудно, поэтому она наловчилась: сначала выковыривала самые крупные крупинки риса, за ним – гречку, а мелкое желтое пшено, оставшееся в одиночестве, просто высыпала в предназначенную ему коробочку.

Раза два в год, или чаще, Леночку водили на проверку зрения. Врач сажал её в глубине кабинета спиной к окну, а сам показывал чёрные картинки на большой таблице. Картинки на верхней строчке были самыми большими, их Леночка хорошо видела: звёздочка и грибок. На нижних строчках картинки становились всё меньше и меньше и где-то на середине таблицы Леночка уже не могла отличить чайник от слоника. Мама вздыхала, врач выписывал новый рецепт и они заказывали новые очки.

К окончанию сада оказалось, что зрение её, благодаря постоянным упражнениям, немного улучшилось, но левый глазик всё равно сильно косил.

"С этим ничего не поделать, только очки для постоянной носки" – резюмировал врач.

В школе Леночка оказалась почти единственным "очкариком" и как-то сразу смирилась с тем, что "у кого четыре глаза, тот похож на водолаза". Детсадовские игры "в Золушку" приучили её к усердию, и к тому, что задача, какой бы тоскливой она ни казалась, должна быть выполнена. Это потом, много лет спустя, Леночка узнала, что "то, что нас не убивает, делает нас сильнее", а в первом, втором, да и последующих классах она об этом не задумывалась, терпеливо снося насмешки одноклассников… Она даже не мечтала оказаться без очков – ведь она попросту не знала, как это.

Отца направили служить в ГДР и там Леночке заказали очки "у немца", в настоящей немецкой оптике. Заказывать ездили с переводчиком. Родители позволили ей – впервые! – самой выбрать оправу, а стёкла попросили сделать "гелеоматик" из "цейсовской просветлённой оптики". То, что это было круто, Леночка догадалась по перешёптыванию родителей о стоимости заказа. А потом оказалось, что из всех школьных очкариков только у неё такие очки: они затемнялись на солнце, а в помещении становились прозрачными. Леночка любила свои очки.

К седьмому классу очкариков стало намного больше. Дети зарабатывали близорукость и надевали очки. Детям не нравилось, они очки снимали, плохо видели, плохо учились… Леночка никогда не снимала свои очки – ведь у неё сильно косил левый глаз, астигматизм, но в линзы были подобраны так, что глаз вставал на место и этого почти не было заметно.  Очки были "для постоянной носки". И училась она на четыре и пять.

На четвёртом курсе института вера в незыблемость очков у Леночки странным образом пошатнулась. Это были девяностые, когда по стране гастролировали экстрасенсы и целители. Сеансы целительства частенько показывали по телевизору, но Лена в экстрасенсов не верила. Она окончила физмат и училась на техническом факультете. И даже в музыке Баха ей нравилась чёткая математичность в построении гармонии.

В тот день Лена убирала квартиру и готовила ужин к приезду из командировки своего бойфренда, а по телевизору, включенному в большой комнате булькал Кашпировский. "Если у вас есть рубец – он затянется!…" – устрашающий голос всенародного экстрасенса доносился на кухню. Лена, не обращая на него внимания, пошла с пылесосом в спальню и по пути услышала: "Если у вас есть проблемы с глазами – они излечатся!…" – Кашпировский говорил строгим голосом. Лена замерла на секунду, попытавшись представить себя без очков, но тут же отмахнула эту мысль и продолжила заниматься хозяйством.

Но образ «без очков», немного покружив вокруг, вернулся, и тут же она почувствовала, ка левый глаз сам собой зашевелился и, как будто бы, поменял положение. Лена ощущала это так явственно, что невольно подошла к зеркалу, и, сняв очки обнаружила, что глаз почти перестал косить… Почему-то она не удивилась.