Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ)

Конечно, лошадь будет некоторым опровержением его крайней бедности, но он не хотел доверять монахам уход за ней. Он боялся, что они надергают конского волоса из хвоста или заменят подковы на совсем негодные. Гаузен вообще не очень-то любил монахов, тем более монахов его родного монастыря. В здешних стенах даже ходила такая загадка: Чем хороший монастырь отличается от плохого? Ответ был следующий — в хорошем что-то стырить еще «мона», а в плохом — уже «нечива». Особенно популярна была эта шутка среди младших учеников, которые не выговаривали половины букв.

— Если сразу не найду — отправлюсь в таверну, — подумал Гаузен. Он порядком устал от пережитого. К счастью, в одной из лавок все еще горел свет.

— Добрый вечер, хозяйка! — войдя внутрь, поздоровался Гаузен.

— Должно быть, ты здесь нечастый гость, раз не знаешь моего имени. А ведь мои товары славятся по всей округе. Меня зовут Галатея, — представилась не очень высокая и не слишком худая торговка.

— А меня — Гаузен. Прошу любить и жаловать, — не без гордости произнес юноша, чтобы хоть немного сравняться с заслугами хозяйки лавки.

— Послушай, Гаузен. Я тут половую тряпку недавно потеряла… А теперь вижу, куда она подевалась! — туманно поведала лавочница.

— И куда? — не понял намека уставший юноша.

— Да вот же ты ее напялил на себя зачем-то! — усмехнулась торговка.

— Ну, я с радостью верну ее обратно, если у вас найдется достойная замена, тетушка Галантерея, — согласился юноша.

— Галатея, — поправила торговка. — Ты меня обижаешь — ничего сравнимого с ЭТИМ у меня не найдется. В моей лавке только самые лучшие ткани!

— А можно посмотреть? — тут Гаузену захотелось себе выбрать самый лучший плащ, чтобы не предстать перед Арсином голодранцем. Один плащ был слишком велик, другой маловат, третий просто ужасал своей желто-малиновой окраской.

— Так я совсем без покупки уйду, — расстроился Гаузен. Ему было неудобно покинуть лавку в старом плаще, который был уже ни на что не годен.

— У меня есть еще ткани. Я сама могу сшить новый плащ по твоей мерке, — будто бы прочитала мысли юноши хозяйка лавки, решив не упускать клиента.

— А это надолго? — забеспокоился Гаузен. Он надеялся покинуть город уже завтра.

— За полвечера, думаю, можно управиться, при условии, что ты останешься здесь, чтобы можно было примерять плащ по мере готовности.

Гаузен испугался, что ему может не хватить денег на новый плащ, но решил, что если так произойдет, то он оставит лошадь в качестве залога. А денег можно будет одолжить и у Арсина. Подумав, что чем позднее он придет в гостиницу, тем меньше людей его увидят, Гаузен согласился и выбрал ткань. Она была зеленого цвета. Лошадь Лин хозяйка любезно разрешила поставить в стойло. Затем Галатея закрыла лавку, повела его в комнату и подала ему молока с хлебом, после чего начала шить. Гаузен поблагодарил за теплый прием, пообещав доплатить за него, но она лишь махнула рукой.

— Ты, наверное, много странствуешь, Гаузен? — завела разговор швея.

— Конечно, тетушка Галантерея… то есть Галатея. Где я только не побывал! С кем я только не сталкивался! — похвалился Гаузен.

— И что, совсем не скучаешь по родному дому? — спросила торговка.

— Да у меня и родных-то нет. По крайней мере, таких, о ком бы я мог скучать, — добавил Гаузен.

— Везет же тебе, Гаузен. Живешь и не расстраиваешься. А вот у меня есть племянница Салочка. Как вспомню о ней, сразу сердце начинает болеть, — вздохнула швея.

— Красавица, наверное. Есть в кого, — сделал неуклюжую попытку комплимента Гаузен. Он не особо любил житейские разговоры, да и сейчас его мало волновали судьбы незнакомых ему людей.

— Красавица, — согласилась Галатея, — Но есть у нее одна беда… На вопрос «Как дела?» она обычно отвечает: «Все хорошо, только ноги восьмидесятого размера».

— Неужто такие большие ноги? — поразился Гаузен.

— От стопы и до самого верху, — печально подтвердила Галатея.

— А может быть, тетушка Галатея, твоя сестра, ну как бы это сказать… связалась с погромом? — сболтнул, не подумав, Гаузен. — Вот и родилась такая дочь, серединка на половинку. Сверху человек, а снизу ноги огромные, как у погрома.

— Как ты смеешь так говорить о Салочке! — задохнулась от негодования Галатея. — У нее были замечательные родители! Это несчастье произошло с ней по другой причине…

— И по какой же? — попытался разузнать Гаузен.

— Это случилось давно… Ты слыхал что-нибудь о Свободных островах? — спросила женщина.

— Не бывал там никогда, но я слышал, что у них, в отличие от других стран, нет главного бога, — припомнил кое-что юноша.