Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ)

— А я еще денег в долг у него хотел попросить, — расстроился юноша и решил дать волю чувствам. — Катапак подери! Книга древняя, да еще и просроченная, к употреблению, наверное, непригодна — что же ты с меня требуешь?!

Тут Гаузен подбежал к Арсину и грубо вырвал у него из рук книгу. Похоже, от волнения, а может быть от жирной еды руки настоятеля стали излишне скользкими. В этот момент в дверях появился монах, размерами куда больше того, что привечал его на пороге.

— Послушай, Арсин! Давай просто сделаем вид, что я не приходил сюда, не ел твой обед и не показывал книгу. Забудем все те гадости в мой адрес, которые ты мне наговорил, а я спокойно ухожу так же, как и пришел — через дверь, — предпринял последнюю попытку вывернуться из неприятного положения Гаузен.

— Отдай книгу, Гаузен, — потребовал Арсин. — Ты же понимаешь, что тебе некуда бежать!

— Когда некуда бежать, есть куда лететь. А без доказательств нет обязательств, — подумал юноша. — Дружище, я тебя ненавижу! — бросил он напоследок и выкинул книгу в окно.

Тут же Арсин с монахом как по команде рванулись в разные стороны. Арсин — вниз по лестнице, чтобы подобрать книгу, а монах попытался схватить Гаузена. Эту попытку юноша пресек резким ударом тарелки с остатками еды по чужой голове. Монах повалился на пол, судорожными движениями рук хватаясь за волосы. Похоже, что несчастному богослужителю показалось, что от удара у него проломился череп и вылезли мозги, но то была лишь каша, перемешанная с соусом. Гаузену же предстояло падение куда более продолжительное.

Гаузен выскочил во двор вслед за выброшенной книгой. Юноша хотел зацепиться за дерево, но не рассчитал сил и расстояния и промахнулся. К счастью для Гаузена и к несчастью для его одеяния, он зацепился плащом за ветку, что притормозило его падение. Не выдержав, плащ порвался и Гаузен упал в кусты, заблаговременно примеченные еще на подходе. Книга, благодаря застежке, в полете не развалилась на страницы и тут же отправилась обратно в сумку юноши.

Успев миновать главные ворота, Гаузен выбежал прочь, размышляя на ходу:

— Ну и что же мне теперь вменяется? Неуважение к священнослужителю, оскорбление священнослужителя, сопротивление священнослужителю, избиение священнослужителя, осквернение пропитания священнослужителя… Преступления, конечно, тяжкие, но местечковые. За такое за три моря гнаться вслед не будут. Но задерживаться здесь все равно не стоит. Юнгой на первый же корабль! Хотя нет, поздно… Поздновато мне юнгой, в мои годы лучше капитаном!

Глава VIII

Далеко Гаузен убегать не стал, благо портовый город был не очень большой. К счастью для юноши, он знал, где можно попросить укрытия. Юноша вломился в лавку тканей, где в этот момент не было ни одного посетителя.

— Тетя Галантерея, у тебя вон сколько ткани, заверни меня во что-нибудь! — выпалил Гаузен с ходу.

Лавочница, раскусившая по позе и тяжелому дыханию, что Гаузену не до шуток, молча показала пальцем вниз.

— Тетя Галантерея! — отчаянно вскрикнул Гаузен. — Ваша юбка настолько огромна, что если я там спрячусь, меня могут совсем не найти! Я там просто потеряюсь на веки вечные!

— Грубиян! — обрезала лавочница. — Внизу есть люк — прячься там, а если собираешься хамить и дальше, то лучше поищи для своих пряток другое место.

На этот раз Гаузена полностью устроил предложенный вариант, и он молча полез вниз в открытый лавочницей люк. Торговка же подошла к окну и занавесила его тканью.

— И меня зовут Галатея, — недовольно проворчала торговка, когда за Гаузеном захлопнулся люк.

— Как тут темно! Даже КНИЖКУ нельзя почитать! — горестно подумал юноша, вспомнив причину своих злоключений. Он уж подумал постучать вверх тетушке Галатее, чтобы та опустила ему свечку, но благоразумно воздержался. Наверху стали доноситься голоса. Это были двое стражников, которых, вероятно, уже послал Арсин с целью заполучить книгу и отомстить Гаузену.

— Добрый день, госпожа Галатея! — отрывисто пролаял, похоже, самый главный из них. — Мы ищем одного опасного преступника!

— Ну, сколько можно говорить, капитан! — вежливо, но с ноткой раздражения прервала она. — Я честная лавочница и не связываюсь с контрабандистами. Вы меня уже замучили со своими проверками. Всех покупателей распугали!

— Никак нет, госпожа Галатея! Этот преступник не контрабандист, а плут, насильник, грабитель, вор… — начал перечислять стражник.

— Вот ведь навешали, песьи хвосты! — сердито подумал Гаузен. — Так и на суде во время приговора добавить будет нечего!

Тут капитан стражи прервал цветистое описание, похоже, подумав, а не переусердствовал ли он с данными характеристиками, и прибавил:

— И еще дерется!

— Насильник, вор и еще дерется?! Ах, же он мерзавец! Ах, же он негодяй! Да чтоб он под землю провалился и там и оставался на веки вечные! — с гневом и одновременно сочувствием к капитану и его тяжелой работе восклицала лавочница.

— Прошу прощения, вы его знаете? — осведомился стражник.