Лента Мебиуса

Через несколько месяцев война завершилась, был заключен мирный договор, в соответствии с которым страны прекратили всякие сношения. Въезд в тоннель был завален деревянными ящиками, досками, старыми садовыми лестницами и прочим хламом, подъездные пути поглотил всесильный бурьян, и спустя несколько лет тоннель уже невозможно было найти среди непроходимого кустарника и густой и высокой травы.

– Надо бы остановиться! – кричал обезумевший от страха машинист. – Хотя бы разобрать завал…

– И так прорвемся! Как твое имя, о, бесстрашный трамвайный кондуктор?

– Я не кондуктор! Я машинист! – обиделся старик.

– Имя?.. – загремел король.

– Зачем вам мое имя, ваше величество?

– Если я выживу, я награжу тебя орденом Почетного легиона. Посмертно…

– Господи, почему же посмертно?!

– Имя?.. – еще громче вскричал король.

– Ну, Отто Рекнагель… Отпустили бы вы меня лучше, ваше величество… И не надо мне никаких наград!

– Да ты, как я посмотрю, бессребреник, старик! Это такая редкость в наш испорченный век! Я велю твоим именем – тоже, естественно, посмертно – назвать гору, в которой ты своим скоростным паровым катком повторно пробьешь тоннель!

– Нас всех ждет смерть, ваше величество!

– Прекрасно! Это как раз то, что мне нужно! И какая смерть! Смерть в движении… Что может быть лучше?

– Мне через неделю на пенсию, – захныкал Рекнагель.

– Твои волнения напрасны. Пенсию перечислят вдове. Уверен, она будет счастлива.

– Я тоже в этом уверен, – с грустью согласился старик. – А почему вы не хотите расчистить въезд в тоннель?

Самсон отрицательно покрутил головой.

Аннет горячо поддержала возлюбленного:

– Это заняло бы слишком много времени, старик! А у нас его нет! Машинист с ненавистью посмотрел на Аннет.

– Нынче ни у кого нет времени… Молодежь пошла…

– Вот тут ты прав, старик, молодежь сейчас ник черту, да и со временем нынче беда, ты это должен знать лучше других… – пробормотал Самсон.

– Это еще почему, ваше величество?

Самсон не ответил. Он пристально вглядывался в приближающиеся горы.

Рекнагель повторил атаку на короля.

– У меня внуки малые, ваше величество!

– Поздравляю! Ребятишки будут гордиться дедушкой-героем!

– Это безумие! Пытаться пройти тоннель, заваленный…

– Не останавливаться! Приказываю повысить давление! – бушевал король. Он открыл топку, из которой вылетел сноп искр, и собственноручно отправил в ее адскую пасть несколько лопат угля.

Паровоз содрогнулся, наддал и на огромной скорости стал приближаться к горам.

Когда локомотив, грохоча, воя и визжа, расшвыривая обломки гнилых досок, влетел в тоннель, был полдень. Солнце ухнуло назад, за спины отчаянных путешественников, и им показалось, что они вторглись в Преисподнюю.

На короля и его попутчиков обрушился грохот невиданной силы. Паровоз пронзал подземное пространство, ввинчиваясь в гору, как гигантское сверло.

Всё это продолжалось какие-то минуты.

Невероятный грохот, визг ржавого железа, горячий, едкий дым и снопы искр – все это произвело на наших героев, а среди них были и герой поневоле, чрезвычайно сильное впечатление. И когда они вырвались из тоннеля и оказались снова под лучами солнца, то всем им показалось, что вырвались они не из тоннеля, а из кромешного ада.

Аннет толком испугаться не успела. Она еще находилась в той счастливой поре ранней молодости, когда ты уверен, что жизнь сидит в тебе так же прочно, как пробка в бутылке шампанского. И нужно серьезное усилие, чтобы эту пробку вышибить.

Ее сердце билось сильно и радостно. Ей осточертело валяться на кровати в королевской опочивальне. Ее жизнелюбивая натура жаждала деятельности. Ей хотелось жизни, пусть рискованной, но настоящей!

Иное дело старик Рекнагель, ему тоже хотелось жить, но совсем не так, как это виделось этой сумасбродной скуластой девчонке, похожей на ведьму, у которой украли помело.

Старому Рекнагелю было так страшно, как не было даже тогда, когда его паровоз, во время последней войны с Ваганией, попал под бомбежку вражеской авиации. Заметим, и это очень существенно, что тогда у него были резервные кальсоны.

Поясним. Рекнагель, хотя и сидел уже несколько дней на строгой белковой диете, наложил полные штаны. Откуда что берется? – думал он с ужасом. Его желудок так хорошо очистился, что даже скрипел изнутри. С одной стороны, это было полезно для здоровья, потому что избавляло от необходимости часами торчать в сортире и из последних стариковских сил тужиться, а с другой – было чрезвычайно огорчительно, ибо у него не было запасных брюк.

…Тем временем беглый король Самсон, совершивший свой очередной маловразумительный поступок, из окна кабины мчавшегося на всех парах локомотива с тоской озирал окрестности. Оправдались его худшие опасения. Перед ним простиралась унылая пустыня, собственно, даже не пустыня, а бескрайний пустырь, почти лишенный растительности. Казалось, здесь не водились даже суслики.

До боли в глазах Самсон всматривался вдаль. А поезд все мчался и мчался. В неведомое…

Впрочем, почему – в неведомое?

Ничего нового он не увидит, понял король. Надежда на Мебиуса не оправдала себя.