Ленточки для Стихии (СИ)

Между нами осталось едва ли десять сантиметров, так что пришлось задрать голову. С моими неполными метр шестьдесят, да еще и босиком — это была вообще катастрофа.

— Ну, что ты такой трудный, а?! — вспылив, топнула ногой. — Что, нельзя просто ответить? Обязательно выпрашивать? Обязательно язвить и хмыкать? Да, я ничего не знаю! Да, я ничего не умею! Я вообще кхаа-шарг всего сутки!!!

— Не ори.

— Я не ору! Я доношу до тебя информацию, тупень!

Всё, я дошла до точки, раз уже начала обзываться вслух. Он меня бесил. Вот прямо на ровном месте! Один язвительный взгляд, один намек на презрительную усмешку… и всё, меня клинит.

— Арина Аркадьевна, ты мелкая невоспитанная соплюшка. — фыркнув мне в лоб, неожиданно взял за плечи, резко развернул, и, придав ускорение шлепком по попе, отправил в сторону спальни. — Спать иди, недоразумение.

Я? Я??? Я — недоразумение??! Взвившись, развернулась обратно и что есть сил влепила нахалу пощечину.

— А вот это зря. — на его левой щеке алел отпечаток моей ладони и пальцев, а взгляд был беспощадным, как сама Бездна. Голос был тихим, но желудок тут же сжался в тугой комок.

Шаг назад.

Ещё шаг назад…

— А-А-А… м-м-м!!!!!!!!!!

Визг оборвался уже через секунду, когда он спеленал меня рванувшими наружу бэлтами и одной из них залепил мне рот. Маньяк! Тиран! САДЮГА!!!

— Итак, объясню тебе нехитрые правила поведения относительно меня. — без каких-либо видимых усилий приподняв меня в воздух одними бэлтами, приблизил к себе, так что наши глаза оказались на одном уровне. Мои — паникующие, дико напуганные и его — раздраженные и сосредоточенные. — Не обзывать. Не бить. Не шипеть. Слушаться безукоризненно, исполнять в ту же секунду. Понятно?

Сумев лишь моргнуть, почувствовала, как по щеке покатилась слеза. Он меня запугивал. Планомерно и неотвратимо. Я могла оказывать сопротивление четко до того момента, как видела бэлты. Затем… включалась плакса и истеричка. Меня снова трясло, а он просто смотрел и молчал. Словно это доставляло ему удовольствие. Извращенное. Больное. Нечеловеческое.

Сквозь пелену слез, увидела, как он пренебрежительно сморщился, а затем захват ослаб и я, не удержавшись на ногах, упала на пол.

— О, боги! — раздраженный рык над головой, а затем неуловимое глазу перемещение и вот я уже лечу на кровать. — Прекращай уже, раздражает.

И ушел, хлопнув дверью.

Раздражает? Тебя раздражает моя реакция?

Придурок.

А нечего её добиваться всеми мыслимыми и немыслимыми способами!!! Я девочка, а девочки имеют особенность бояться и реветь, когда им страшно!!!

Мразь…

Забралась под одеяло и сжалась в комочек, оставив снаружи лишь глаза и нос. Как же это гадко… Я хочу! Я очень хочу дать ему отпор! Но… боюсь.

Что он там говорил? Через шокотерапию? Как бы не сломаться с такой терапии…

— Арина…

Оглянувшись, ничего не увидела в густом тумане.

— Арина…

Кто? Кто меня зовет?

— Ариша…

Туман неожиданно стал совсем редким, а затем и вовсе рассеялся. Мама…

— Мама???

Я видела её фотографию. Одну единственную. Она стояла у папы на рабочем столе в красивой деревянной рамке. Папа, мама и новорожденная я у папы на руках.

— Аришка… — подойдя так медленно, словно пробиралась сквозь поток воды, мама взяла мои ладошки в свои руки. — Какая ты стала красавица… всё-таки это случилось, да?

— Да.

Я знала, о чем она. О том, что печать сломана и её защита повреждена. О том, что я больше не человек, но всё ещё не кхаа-шарг. О том, что совсем недавно меня чуть не убили.

— Мне так жаль… Но раз это произошло, то нет смысла скрывать всё остальное. — отпустив мои руки, мама неожиданно взяла моё лицо в свои ладони и приблизилась настолько близко, что её лицо расплылось у меня перед глазами.

Последнее, что она сказала, перед тем, как поцеловать меня в лоб, было:

— Я очень люблю тебя, доченька, прости нас с папой…

А затем мой мозг взорвался.

— У-у-у… — подвывая от дикой головной боли, выла в подушку.

Матвей снова ворвался в спальню и нависал надо мной, пытаясь понять, почему я кричала на этот раз, но сейчас мне на него было наплевать. Наплевать на этого эгоистичного идиота. На этого придурка, из-за которого сорвало ключевой узел. Тот самый узел, который сдерживал генную память по линии мамы.

Она не была человеком.

Она была шин-су.

Дебильные названия…

Шин-су — демон стихий.

Папочка всегда выбирал всё самое лучшее…

— Уйди, это просто кошмар. — не собираясь говорить даже долю правды, глянула на него покрасневшими от слёз глазами.

— Уверена? — почему-то не торопясь верить, Матвей уселся на кровати и потянулся к одеялу.

— Не трогай! — взвизгнув, оскалилась, не замечая, как растут клыки, до крови царапая губы.

— Совсем крышу сорвало? — прищурившись, зачем-то настойчиво дернул край, отчего я самым натуральным образом зарычала. — О-о-о… да тебе пора охладиться, детка.

Сопротивление не помогло. Я кричала, визжала, брыкалась, царапалась и даже умудрилась его укусить, но уже через минуту меня бросили в…

Бульк.