Ленточки для стихии

– Сядь. – поставив меня на пол только в беседке, причем высвободив и подтолкнув бэлтами к уютному плетеному креслу, зашел следом и, проследив, чтобы я села первой, устроился напротив. – Значит, по-хорошему ты не хочешь?

– По-хорошему ТЫ не хочешь. – криво усмехнувшись, закинула ногу на ногу и максимально расслабилась, приготовившись к тому, что сейчас мне преподнесут очередную порцию лживой лапши. – Как по мне, так это вполне ожидаемая реакция на твою спесь, гонор, самоуправство и ложь. Если бы ты начал по-другому, я бы и ответила по-другому. Так что даже не пойму – чему ты удивляешься?

– Удивляюсь? Да, пожалуй, я очень удивляюсь… – рассматривая меня так, словно видел в первый раз, задумчиво хмурился и тер пальцами подбородок. – Ты изменилась. Что произошло?

– Угадай. – презрительно хмыкнув, добавила: – Хотя ты вряд ли справишься с этой непосильной задачей… товарищ не гей.

– Покажи спину.

– А что так мелко?

– Давай сама, не раздражай.

– А то, что?

– Сама знаешь. – отчетливо скрипнул подлокотник, сжатый в его руке, на что я вдруг расхохоталась. Роль злодея удавалась ему всё хуже и хуже. Бедненький… – Что смешного?

– Ты. Ты смешон. – всё хохоча, встала с кресла и попыталась шагнуть за пределы беседки, но его ленты тут же рванули ко мне и уверенно спеленали за талию и запястья.

– Что ж, рад, что ты в настроении. А теперь будь лапой, немножко помолчи. – и шагнув ко мне, попутно разворачивая к себе спиной, язвительно закончил: – Дорогая…

– У тебя странные способы уговаривания девушек. Замечал? – даже и не вздумав зашипеть, чувствовала, как его пальцы расстегивают молнию на спине, обнажая интересующую его тату.

– А у тебя болезненная тяга к насилию и мазохизму. Замечала?

– Вообще-то это называется – чувство собственного достоинства. Неужели по твоему мнению я должна позволять трогать себя всяким выродкам?

– По твоему мнению, я выродок? – уже водя пальцами по спине, словно на ощупь проверяя целостность рисунка, Матвей говорил глухо и раздраженно.

– Ты в этом успешно убеждаешь меня с самого утра.

– Да, успешно…

Уж не знаю, что он там увидел и к какому мнению пришел, но уже через секунду он застегивал молнию на место.

– Значит, печати наконец сорвало? – снова усадив меня в кресло, но при этом так и не освободив от захвата бэлт, мужчина напряженно всмотрелся в мои безмятежные глаза.

– Да ты гений логики, сладкий!

– Прекрати.

– Прекратить что, сладкий?

– Это!

Поцокав, покачала головой. Ещё бы пальчиком погрозила, но увы, запястья были принудительно обездвижены, а ладони уложены на колени.

– Сладенький, ты слишком нервный…

– Ариш-ш-ша…

– Фу, убери клыки. Как низкопробный вампирюга. – перекосившись от брезгливости, когда его лицо, неуловимо изменившись, стало похоже на жестокую демонскую маску, прищурилась. – Слу-у-ушай! Это от долговременного воздержания! Точно-точно! Блин, как жалко, что тебе не нравятся блондины! Познакомился бы с Умарином поближе, глядишь и скрасили бы друг другу вечер другой… А я бы даже папе ничего бы не сказала. Правда-правда! Ну что ты, сладенький… зубик заболел? Что с личиком?

– Ты меня бесиш-ш-шь…

– Ты меня тоже, и что? Я же не показываю тебе свой прикус. И вообще, кончай этот фарс, а? Ну перебоялась я уже, всё, перебоялась. Идём обратно, я десерт не доела. Кстати, а тут танцы по вечерам устраивают?

– Для тебя – нет!

– А для остальны…

Слабак. Опять мне рот залепил. Показательно закатив глаза, фыркнула. Он где курсы телохранителей проходил? Преподов на мыло!

– То есть совсем-совсем не страшно? – встав и шагнув, снова навис, так и не вернув лицо в человеческий вид.

– Мну! – сморщив нос, приподняла бровь, промычав нечто трудноопределимое.

– Вот даже ни капельки?

Совсем дебил, да?

– Ну что ж, я рад. – бэлты пропали так резко, что я даже опешила. А продолжение, так и вовсе прозвучало бредом. – Мы идем с опережением графика, детка, я рад. Так что? Идем есть десерт?

– А у тебя есть график? – тихо поинтересовавшись ему уже в спину, когда он не дождавшись ответа, шагнул наружу, чувствовала, что ярость, взорвавшись вулканом, затмила разум.

– Конечно. Граф дал четкие указа…

Ударила. Наотмашь. От души. Со всей злобой за самоуправство и беспардонное вмешательство в мою жизнь. Самоуверенные демоны решили, что смогут слепить из меня то, что надо им? Они ошиблись.

– Попытка была забавной.

Мои розово-чёрные тоненькие бэлты даже не дотронулись до него, на полпути перехваченные его толстыми чёрно-синими, а затем спеленав меня всю.

– Будем тренироваться, а то совсем ни о чем. Нападет кто – в первые секунды же помрешь…

– Только после тебя, сладенький.

Увидев, как он поморщился, поняла, что теперь буду называть его только так. Уж неизвестно, отчего ему так неприятно, но теперь только так. Заслужил.

А мы и правда вернулись в ресторан. Вот только желание есть десерт пропало напрочь. Злоба утихла, но не ушла до конца. Я оказалась права, вот только это совсем не радует. Воспитание через унижение. Возрождение через уничтожение. И почему же ты папочка самоустранился? Неужели побоялся, что не сможешь сам? И именно поэтому доверил свою любимую кровиночку дебилу?