Вокзал – это сердце города; это место чувств: боли и радости, ожиданий и мечтаний; это место прощаний и встреч… Точно так же, как и в жизни, здесь мы расстаёмся с одними людьми и встречаемся с новыми: человек сменяет человека, как на путях сменяют друг друга поезда, которые похожи на длинные ленты. Ими обычно прошивают наше сердце люди, становящиеся частью нашей жизни, частью нашего пути. Но бывает так, что мы расстаёмся с ними… И тогда их поезда уезжают далеко, а пути освобождаются для других лент, чувств и людей.
Александра Антоновна Котенкова
Проза / Современная проза18+Александра Котенкова
Ленты поездов
Одним щелчком включаю подсветку на зеркале и смотрю на своё отражение. Обычное. На моём лице нет ничего особенного. Оно по-будничному непоколебимо: в глазах взрывается с грохотом равнодушие, его осколки выбиваются сквозь взмахивающие ресницы и тихо, незаметно падают на всё тело. У меня внутри пусто, от этого и страшно… Ведь предвкушение прощания должно вызывать совсем не эти эмоции: боль, страх, тоску – но не убийственное безразличие, не это дурацкое равнодушие.
Я подвожу нижнее веко тонкой линией красных теней, и глаза становятся грустнее, будто из их уголков только-только, буквально перед выходом, выкатились последние слёзы. Так я пытаюсь создать эффект эмоций, которых на самом деле не испытываю. Так я вновь надеваю маску хорошей, послушной девочки, которая по частичке высасывает искренность из меня и которая на деле меня лишь разрушает. Я смотрю на своё отражение, прожигаю его взглядом и вижу в нём себя настоящую, вижу ту, которая не скрывает своих чувств, не боится их показать и признаться в них, которая так долго пряталась где-то внутри, пока Егор был рядом, пока он держал эту маску перед моим лицом. Влажным ватным диском стираю всё то, что пыталась выдать за правду, и впервые за утро улыбаюсь своему отражению.
Мои плечи накрывает огромное шерстяное пальто, как чьи-то тёплые объятия… Я обожаю его всем своим сердцем и, каждый раз прикасаясь к нему, радуюсь тому, что однажды привезла его домой.
Это пальто чёрного цвета, с длинным поясом и лацканами, было совершенно случайной покупкой. Я мечтала о нём, – однажды оно мне даже приснилось! – и искала там, где возможно и невозможно: обошла все магазины в городе, перерыла там все стойки, осмотрела все вешалки, пролистала все сайты – и уже отчаялась найти в реальности то, о чём грезила днём и ночью. Как однажды одна моя мечта исполнилась, прихватив за собой вторую…
Мне всегда казалось, что я должна была жить не в Волгограде, не в
Дополнить образ решаю так же, как и всегда – красным колючим шарфом. Он обвил мою шею, впившись своими маленькими противными иголочками в кожу. Его я всё время, что он есть у меня, хотела выкинуть. Его я не любила ни-ког-да. Но когда-то я любила человека, который подарил мне этот шарф. И потому хранила его… И, хотя он, обвивая шею, как змея, будто бы душил меня, я надевала его всякий раз, потому что так хотела выразить благодарность Егору…
Последний раз глянув в зеркало, я выбегаю из квартиры, из лифта, из подъезда и сразу же запрыгиваю в только что подъехавшее такси. Сегодня будто бы всё против того, чтобы я прибыла к назначенному времени на вокзал, где меня уже ждал Егор. Но моя душа всё равно хотела попрощаться с ним, со всем прошлым и поставить значимую, ощутимую точку.