Ленты поездов

Помню, как однажды утром я открыла глаза и почувствовала себя счастливой от того, что влюблена… Влюблена в теплоту этой комнаты. Влюблена в аромат парфюма, стелющийся по полу. Влюблена в погоду за окном. И влюблена в идеальный образ Егора, который, как программу, написал в моей голове он сам своим нежным, заботливым отношением при первой встрече, при нашем знакомстве. То июльское утро было для меня необыкновенным… Жаль, что истинное счастье не длится долго. А наше никогда не было настоящими, потому закончилось ещё быстрее…

Тогда даже холодный сильный ветер мог разрушить всё очарование, но это не единственное, что сломало меня в вечер того июльского дня, когда мы вместе с Егором посетили день рождения его друга.

Мы медленно, не торопясь, заходили в клуб, чтобы продлить ощущения нашего красивого и, как оказалось, эффектного появления: дресс-код вечеринки – чёрный, а мы с Егором – единственные, кто пришёл в белом. Мы шли, держась за руки, внутрь клуба, словно по красной ковровой дорожке, усыпанной удивлёнными и очарованными взглядами людей. Биты музыки, клубы́ дыма, пристальные взгляды – это всё, что я не смогла бы вынести, если бы не рука Егора, держащая мою: она придавала мне уверенности и сил, чтобы поверить в то, что с ним я никогда не упаду, что благодаря ему я буду сильной. Какая же я наивная. И глупая…

Через пять минут, как наше появление оставило огромный след в праздновании дня рождения, к нам подошёл неизвестный мне молодой человек: мы с Егором танцевали на периферии зала, как вдруг на его плечо упала мужская рука. В темноте клуба я совсем не смогла разглядеть этого человека, а потому даже почти и не запомнила его. Единственное, что отчётливо сохранилось в моей памяти – это его неуклюжая, грубая в движениях рука, к тому же, ещё и неприятно холодная…

– Я Слава, – парень придвинулся ко мне, протянул руку в знак приветствия, в которую я мгновенно вложила свою, и, перекрикивая музыку, назвал своё имя. Я, расплываясь в улыбке от нового знакомства, уже начала набирать в лёгкие воздух, чтобы сказать своё в ответ, как вдруг…

– А это Ника, моя знакомая, – проговорил Егор, улыбнувшись, и мгновенно повернулся на меня, ещё ничего не понимающую.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд, но казалось, что прошло не меньше пяти минут. Мы стояли и молча понимали, что застряли словно на разных сторонах разведённого питерского моста. Я смотрела на Егора, освещённого синими бликами диско-шара, а он смотрел на меня, освещённую лишь его взглядом, – и между нами наконец рассыпалось недопонимание, как когда-то между мной и Питером. В тот момент я поняла (в отличие от него: он это знал всегда), что для нас больше никогда не сведут этот мост, что он вот так и останется разведённым, как и мы с Егором по двум сторонам от него. И сразу стало понятно, что этот день – начало нашего конца.

Моё сердце замолкает… Оно проваливается в огромную бездну, в которой только пугающая тишина и единственные слова: «Это моя знакомая». Я больше ничего не могу слушать… Весь клуб вокруг меня плывёт: новый знакомый и Егор, танцующие в глубине люди, софитные блики. Даже музыка растворяется в моём сознании. И я окончательно теряюсь в этом разочаровании… И мне хочется просто-напросто сбежать от него.

– Приятно было познакомиться. Надеюсь, ещё поболтаем, – произнёс молодой человек и исчез, а я, остолбенелая, смотрела на Егора, который тоже начал пропадать в толпе других людей. А я стояла, как вкопанная, несколько минут и прожигала его фигуру глазами, желая лишь одного – отмыться от этой грязи…

Я спряталась в туалете, где сквозняк остужал не только моё тело, но и мои мысли: все они улетали далеко, кроме одной-единственной, от которой мне было никак не избавится. Я подняла взгляд на мутное зеркало, мои руки охватили с силой края раковины, а глаза впились в лицо: что со мной не так… Что не так со мной, что я являюсь для Егора просто знакомой? Взгляд бегал вниз-вверх, искал снаружи ответ на этот вопрос, ведь внутри меня его не было… Но я не понимала, за что мне необходимо цепляться: за внешность, за душу или за всё вместе? Это непонимание злило меня, но немного расслабляло. И я поняла, что не хочу находиться здесь: мне противно от этого общества. Обеими руками я умыла лицо, черпая воду из крана в сомкнутые ладони. Словно мрачные облака отступают с небес, мои чувства немного прояснились: мне стыдно, обидно и больно. Стыдно и обидно, что я доверилась. И больно от того, что моё сердце разбили. Губы распахнулись и нервно пытались схватиться за глотки остуженного воздуха, будто они сейчас вот-вот закончатся. И я вновь поднимала взгляд на мутное зеркало, в котором отражалась моя затуманенная душа. Душа убитой чувствами девчонки, которая хотела бы найти любую возможность сбежать с этой вечеринки в плане пожарной эвакуации… «Но зачем заморачиваться? – подумала я, – Я ведь могу просто уйти так же, как мы с Егором и пришли». Именно так я и поступила. И ушла, не прощаясь. Ведь мне было не с кем прощаться…