Леонард Коэн. Жизнь

Death of a Lady’s Man — выдающаяся книга, выверенностью структуры не уступающая первому роману Леонарда («Любимая игра»), а сложностью, запутанностью и неоднозначностью — второму («Прекрасные неудачники»). Это и обычное зеркало, и кривое зеркало, и зеркало иллюзиониста; все его грани и измерения сплавляются воедино, словно — почему бы и нет — музыкальные инструменты на записях Фила Спектора. Это не самая популярная книга Леонарда, но — особенно если рассматривать её в паре с почти одноимённым альбомом — это одна из самых разнообразных и творчески завершённых его книг. Леонард счёл свою книгу «хорошей» и «смешной» и относился к ней «очень тепло», но она получила «очень холодный приём во всех кругах. Её не оценили». Леонард рассказывал, что на неё написали очень мало рецензий, а те, кто написал, «все как один отвергли её… Вот и всё. Так закончилась история этой книги» [21].

Через месяц после смерти Маши Леонард снова был в Лос-Анджелесе с Сюзанной и детьми. Сюзанна так и не привыкла к холодной монреальской погоде. Они сняли новый дом в Голливуд-Хиллс. Затем весной Сюзанна «внезапно ушла». «Ещё днём я любила его, а вечером сказала: прощай, — говорит Сюзанна. — «Мышь зарычала»¹¹¹⁸¹, и это ошарашило нас обоих». Хотя официально Леонард и Сюзанна не состояли в браке, в 1979 году они развелись. Юристом в их разводе был Стивен Машэт. «Они пришли ко мне вдвоём, перечислили мне всё своё имущество, рассказали, как они договорились его разделить, и я составил документ, — говорит Машэт. — Как мне рассказывали, он выполнил все условия до единого».

16

Священная беседа

В ноябре 1978 года Леонард был в студии в Монреале. Он записывался сам, без музыкантов и продюсера. Ему было хорошо одному. Ему было плохо одному. Впервые за почти десять лет он провёл лето без Сюзанны. Сюзанна была в его доме на Гидре с любовником. Леонард был в своём доме в Монреале с Адамом и Лоркой. Он как раз давал интервью Барбаре Эмил для журнала Maclean, когда зазвонил телефон. Сюзанна звонила из полицейского участка на Гидре. Соседи жаловались на шум в доме, и в результате её и её бойфренда арестовали за хранение наркотиков. Видимо, жители острова не смогли вытерпеть гравюры с картинками из «Камасутры», которые она повесила на стенах, и отсутствие всеми любимого хозяина дома. Леонард сообщил Эмил, что предупреждал Сюзанну: её новый интерьер оскорбит домработницу. Дело против Сюзанны и её друга закрыли, но Леонарду пришлось выложить за это несколько тысяч долларов. «Сейчас, — сказал он Эмил, — я работаю, чтобы обеспечивать жену и детей и выполнять свои обязательства» [1].

Когда Сюзанна вернулась в Монреаль, она забрала детей и уехала во Францию, где сняла дом в коммуне Руссильон в департаменте Воклюз. Чтобы увидеть детей (а Леонард хотел этого; преодолев первоначальную настороженность, он серьёзно увлёкся ролью отца, и друзья говорят, что он очень тосковал, когда они уехали), ему нужно было постараться. Леонард решил не устраивать тур в поддержку Death of a Ladies’ Man: «Я не чувствовал, что готов его организовывать» [2]. Помимо того, что запись этого альбома была изматывающим опытом, эти грандиозные, порой напористые и агрессивные песни нуждались в серьёзной «деспекторизации» для концертного исполнения. В отсутствие тура у Леонарда появилось больше времени на устройство своей новой семейной жизни на расстоянии; ему предстояло ещё чаще обычного совершать трансатлантические перелёты. Как ни странно, Леонард решил вернуться в Лос-Анджелес, откуда лететь во Францию было ещё дольше, чем из Монреаля. С двумя товарищами по занятиям у Роси он купил дешёвый дом на две семьи в недорогом районе города. Этот дом был недалеко от дзенцентра на Симаррон-стрит. Каждое утро в одно и то же время Леонард шёл в дзен-центр медитировать. Потом он шёл в спортивный зал, а затем возвращался в свою спартанскую квартиру, чтобы писать. Без Сюзанны и детей его жизнь, кажется, стала не менее, а более упорядоченной.

Старая подруга Леонарда Нэнси Бэкол тоже в это время жила в Лос-Анджелесе. Когда Леонард появился на пороге её дома в Голливуд-Хиллс, она недавно пережила трагедию: человек, с которым она была помолвлена, разбился на мотоцикле и погиб. Бэкол была «вне себя от горя», вспоминает она: «Я едва могла дышать. Леонард посмотрел на меня, улыбнулся своей очаровательной сардонической улыбкой и тихо сказал: «Добро пожаловать в жизнь». Он сказал, что ей непременно нужно отправиться с ним в Маунт-Болди медитировать с Роси: «Это именно то, что тебе нужно. Это как раз для тех, кто действительно не знает, что делать». Леонард явно серьёзно причислял себя к ученикам Роси, что видно по той роли, которую Роси и его аскетичная форма дзен-буддизма играли в его жизни: он то приходил в дзен-центр Симаррон, то ездил в монастырь в Маунт-Болди (он называл его «больницей для людей с разбитым сердцем» [3]), то сопровождал Роси по монастырям различных религий по всей стране.