Леонардо да Винчи

В 1500 году братья сервиты дали Филиппино Липпи заказ на написание картины для главного алтаря церкви Благовещения. Леонардо, который был бы не прочь и сам взяться за эту работу, весьма ревниво отнесся к удаче товарища по цеху. Филиппино же, известный как своим талантом, так и особой любезностью, с детских лет относившийся к Леонардо с любовью и знавший о его затруднительном положении, уговорил монахов остановить свой выбор на этом художнике – «наиболее одаренном в своем поколении». Липпи лично представил Леонардо монахам-сервитам, которые не только радушно приняли его, но и согласились на все его условия. Пожалуй, только во Флоренции среди художников, воспитанных в традициях эпохи Кватроченто, можно было встретить подобное братское отношение и готовность делиться друг с другом заказами.

Случайно ли, что прокуратором церкви Благовещения, принадлежавшей ордену сервитов, был сер Пьеро? Не потому ли обращение Липпи увенчалось успехом, что за Леонардо похлопотал его отец? Прямых доказательств этого не существует, однако предположение вполне правдоподобно.

Сервиты пожелали, чтобы в центре главного алтаря, по обеим сторонам от кафедры, располагались два больших алтарных образа размером 3,33x2,18 метра. Боковые отсеки предполагалось украсить изображениями шестерых святых в полный рост. В результате должен был появиться «величественный алтарь в форме триумфальной арки», помещенный перед хорами «наподобие театральной сцены», как объяснили заказчики свой замысел Леонардо.

Вспоминал ли он, принимаясь за дело, свою давнюю работу «Мадонна в скалах»? Эта мысль невольно приходит на ум, когда всматриваешься в его знаменитую, незабываемую «Святую Анну»[33]. Изобразив в своих подготовительных рисунках множество матерей, он затем помещает одну перед другой так, что они сливаются. Получается чудовищное смешение, одно большое тело с двумя головами, из которого выходят многочисленные руки и ноги. Не было ли продиктовано это смешение тем, что в воспоминаниях детства у Леонардо слились воедино Катерина и лелеявшая его Альбиера, первая жена его отца? Не оттуда ли та магия, которую ощущает каждый всматривающийся в это изображение?

Итак, путаница в воспоминаниях породила чудо. В конце концов и то, что человек принимает за воспоминания детства, может оказывать не меньшее влияние, чем реальность. Не свидетельствуют ли эти ложные воспоминания о чувствах Леонардо и характерном для него мировосприятии? Эти мнимые воспоминания важны не меньше, чем воспоминания реальные.

На сей раз он довольно быстро закончил картон. Но не из-за желания как можно скорее получить гонорар, хотя он и нуждался в деньгах. Его увлекла сама работа. Этому сюжету он придавал столь большое значение, что создал множество эскизов. Конструкция из слившихся воедино тел, образующая пирамиду, давно занимала его воображение. Он мучительно пытался реализовать этот образ. И вот у него, кажется, получилось.

Сейчас нас поражает странное различие, которое можно обнаружить между двумя известными картонами знаменитой «Святой Анны». Лондонский вариант с его странной, вызывающей какое-то непонятное беспокойство улыбкой, заключающий в себе что-то колдовское, служит прямым антиподом луврскому варианту. Если первый картон вызывает чувство тревоги, то второй умиротворяет. Не послужила ли для него прототипом «Святая Анна» Мазаччо в капелле Бранкаччи, которую должен был видеть Леонардо?

Композиция картины достаточно традиционна. Дева Мария сидит на коленях у своей матери, словно выходя из ее чрева. Изображены три тела друг перед другом, образуя трехчленную структуру. Как и его предшественники Джотто и Анджелико, Леонардо черпал непосредственно из источника христианства. Его поразительная смелость, бросающаяся в глаза зрителю, заключается в самом исполнении картины. Смелым новшеством явилось и отсутствие других мужских фигур, помимо младенца Иисуса, представленного в обществе своей матери и бабушки. В этом отношении у Леонардо найдутся последователи. В этой пирамиде всё точно рассчитано, начиная с вуали Анны, образующей вершину треугольника, и кончая хвостом агнца, изображенного с совершенным реализмом.

Начиная со своей знаменитой «Мадонны с кошкой», продолженной «Святым Иеронимом» со львом и «Дамой с горностаем», Леонардо снова и снова включает животных в композицию своих картин, словно желая дополнить их жизнью бытие людей, особенно если люди представлены детьми, а в данном случае ребенок – это Младенец Иисус. Сидя на коленях у своей матери, он пытается вырваться из-под бдительной материнской опеки, чтобы поиграть с агнцем, который, в свою очередь, устремлен куда-то за пределы картины. За ними – улыбающаяся святая Анна, выражающая своей улыбкой, так же как и ее дочь, вселенское доброжелательство.