Леонардо да Винчи

В отсутствие своего брата папа наконец-то предложил Леонардо, словно бы извиняясь перед ним (так полагал сам мастер), написать картину маслом. Леонардо тут же принялся за изготовление нового лака, экспериментируя с маслами и травами. Когда эта информация дошла до ушей папы, тот, как рассказывают, воскликнул: «Этот человек никогда ничего не сделает, потому что он принимается завершать свое произведение, еще не приступив к нему!» О Леонардо в его шестьдесят три года всё еще спорят, подает ли он надежды как художник! Неважно, что он всегда заявлял, что первым делом он старается узнать всё о предмете, который собирается изобразить. Отсюда его интерес к анатомическим занятиям и стремление в первую очередь изготовить лак, которым будет покрывать готовую картину.

Дурная репутация Леонардо бежит впереди него, дискредитируя его работу, делая подозрительным даже такое невинное занятие, как изготовление отделочного лака. Если нет оснований объявить его шпионом или колдуном, то по крайней мере можно обвинить в том, что он снюхался с наихудшим городским сбродом. Тогда уже можно будет судачить о его нравах и неподобающем круге общения. И так повсюду, куда бы он ни прибыл. Хорошо еще, что в Риме с ним его дорогой Зороастро, вместе с которым он еще двадцати лет от роду подвергся во Флоренции постыдному обвинению по делу Сальтарелли. Как и прежде, Зороастро продолжает растирать для Леонардо краски, исполняет роль прорицателя и служит кузнецом: он изготовил для него богато украшенный кинжал и просит носить его при себе. По случаю он может приготовить то ли яд, то ли укрепляющий напиток, возвращающий силу ослабевшему и убивающий злодея как по мановению волшебной палочки… Настоящий маг!

Чувство юмора не покидает Леонардо, несмотря ни на что. Он старается показать, что невзгоды скорее забавляют его, нежели удручают. Он совершает поступки, которые позднее назовут проделками или розыгрышами. «К спине большой ящерицы, найденной в винограднике, которая самим своим видом способна обратить на себя внимание, Леонардо приделал крылья, изготовленные из кожи других ящериц, которые (крылья) при движении рептилии начинают махать, – рассказывает Вазари. – Он снабдил ее также дополнительными глазами, рогами и бородой, а главное – приручил ее. Он носил ее в кармане, чтобы, внезапно вытащив ее, пугать людей, обращавшихся в бегство при виде этого чудовища…» Имел ли место такой случай или нет, но он многократно пересказан биографами Леонардо, стремившимися с его помощью передать атмосферу, царившую тогда в Риме.

Леонардо повстречался в Риме и с Аталанто, служившим тогда интендантом папских мастерских. Видимо, с ним он занимался акустическими экспериментами. Оба они были хорошими музыкантами. Хотя прошло много времени с того знаменитого музыкального конкурса в Милане, они по-прежнему любили на пару помузицировать.

В конце 1514 года произошла неожиданная встреча Леонардо с одним из его братьев – Джулиано, вторым сыном сера Пьеро. Именно он был главным бойцом в баталиях, которые затеяли братья Леонардо с целью оспорить полученное им наследство. Как помним, им тогда не удалось аннулировать завещание, составленное их дядей. Джулиано, разумеется, стал нотариусом. Ему тридцать пять лет, он женат, отец семейства. Его сближение с Леонардо отнюдь не было ни бескорыстным, ни случайным: ведь его знаменитый старший брат, пусть и бастард, имеет связи, весьма полезные для молодого амбициозного нотариуса. Письмо Леонардо, адресованное одному из советников папы, свидетельствует о его ходатайстве в пользу брата-просителя. Другое его письмо, адресованное брату в тот момент, когда тот стал отцом, свидетельствует скорее о цинизме, нежели остроумии автора: «Ты радуешься, произведя на свет недремлющего врага, всеми силами устремленного к свободе, которую он обретет лишь в смерти…»

Самим образом своей жизни Леонардо удивляет, приводит в недоумение, раздражает окружающих. Многообразие его занятий интригует как самого папу, так и папский двор в Ватикане. Леонардо ведет беспорядочную, своенравную жизнь, живя одним днем. Сетуют на его безответственность, неспособность выполнять полученные заказы, завершать начатые работы. Его обвиняют в том, что он разлюбил искусство, забросил его ради науки… Он отказывается от всех заказов, чтобы всецело посвящать себя удовлетворению собственной любознательности, и этого ему не прощают. Результат не заставляет долго ждать себя: больше никаких заказов Леонардо и, после отъезда Джулиано, никаких денежных выплат. Забывают даже заплатить ему то, что должны. Протестовать бесполезно.