Леонардо да Винчи. Опередивший время

"Мысленные вещи, не прошедшие через ощущение, пусты и не порождают никакой истины, разве только обманчивую; и коль скоро такие рассуждения рождаются от скудости ума, то бедны всегда такие умозрители, и если они родились богатыми, то умрут бедными к старости, так что кажется, будто природа мстит тем, кто хочет делать чудеса, — они будут владеть меньшим, чем другие люди, более спокойные. И те, кто хочет разбогатеть в один день, долгое время живут в великой бедности, как бывает и вовеки будет с алхимиками, стремящимися создать золото и серебро, и с инженерами, которые хотят, чтобы стоячая вода из самой себя давала движущую жизнь путем постоянного движения, и с некромантами и заклинателями, стоящими на вершине глупости.

О искатели постоянного движения, сколько пустых проектов создали вы в подобных поисках!

Прочь идите с искателями золота!

Лживые толкователи природы утверждают, что ртуть есть общее семя всех металлов, не памятуя о том, что природа разнообразит семена соответственно различию вещей, которые хочет произвести в мире. И если бы все же бессмысленная скупость привела тебя к подобному заблуждению [что золото можно получить искусственно], почему не пойдешь ты в горные рудники, где такое золото производит природа, и там не сделаешься ее учеником? Она тебя наверняка исцелит от твоей глупости, показав, что ни одна из вещей, делаемых тобою в огне, не будет той, которыми она сама пользуется для произведения золота. Нет здесь ни ртути, ни какой-либо серы, ни огня, ни иной теплоты, кроме теплоты природной, живительницы мертвого мира, которая покажет тебе ветвления золота в ляпис-лазури или ультрамариновой сини — краске, неподвластной огню. И, внимательно рассматривая эти ветвления золота, ты увидишь на концах их, что они медленно и постепенно растут и обращают в золото то, что с ними соприкасается. И заметь, что здесь-то и обитает растительная душа, произвести которую не в твоих силах".

Несколько особняком стоят тексты, посвященные горению и пламени. Но и они, несмотря на обобщающую форму изложения, в сущности, гармонируют с дальнейшими эмпирическими рецептами и указаниями. Леонардо преимущественно описывает пламя и его свойства, а если и объясняет, то объясняет на основе традиционного учения о переходе стихий друг в друга. Разумеется, нельзя видеть в высказываниях Леонардо какие-либо намеки на кислородную теорию горения, что делали некоторые старые исследователи. Воздух в соответствии с традиционным учением мыслился им как простое тело, т. е. "элемент" или "стихия". Этот воздух-стихия при горении вместе с "питающим веществом" свечи превращается в другую стихию — огонь.

Если Леонардо утверждал, что "там, где не живет пламя, не живет ни одно животное, которое дышит", то это вовсе не означало, что он ставил знак равенства между горением и процессом окисления в организме (или даже только сближал их). Ведь источник тепла в организме, по Леонардо, — механическое трение крови о стенки сердца, а роль дыхания сводится к охлаждению чрезмерно разгоряченной крови свежим воздухом. Тем не менее И.Ф. Сумцов в книге "Леонардо да Винчи" (Харьков, 1900) утверждал, что "Леонардо был близок к открытию кислорода".

В текстах, посвященных пламени, чувствуется глаз наблюдателя-художника, во-первых, и глаз ученого, для которого прежде всего интересно — механическое движение, во-вторых. Леонардо следит за движениями паров и "влаги" в пламени, рассматривает их различную тяжесть и легкость. Наконец, здесь совершенно ясен интерес металлурга — внимание к температуре различных частей пламени, к качеству древесного материала.

"О горении и пламени

Там, где не живет пламя, не живет ни одно животное, которое дышит.

О жаре и цвете огня не существует науки, ни о его природе, ни о цвете стекол и других вещей, которые в нем зарождаются, а только о его движениях и других акциденциях, — о том, как прибавлять и убавлять его силу и менять цвета его пламени столькими различными способами, сколько существует разнообразных материй, его питающих и в нем распускающихся. И огонь сам по себе непосредственно способен умножаться до бесконечности, если бы только возможно было до бесконечности увеличивать количество пороха в бомбарде. А если предположить, что огню можно было бы дать количество пороха, равное объему всех четырех стихий, спрашивается: что бы он сделал или какое движение произвел над сферой огня и что бы сделала эта сфера?

Нижняя часть пламени есть первое начало этого пламени, через нее проходит вся его маслянистая пища; и эта пища имеет тем меньше тепла в сравнении с остальным пламенем, чем меньше в ней блеска. Нижняя часть пламени — голубого цвета, здесь пища очищается и предуготовляется для пламени более светлого. Она первая рождается при возникновении пламени и рождается сферичной. Прожив некоторое время, она производит над собой маленький огонек блестящего цвета и сердцевидной формы, вершиной обращенный к небу: этот огонек непрерывно растет до бесконечности благодаря притоку питающей его материи…"