Леонардо да Винчи. Загадки гения

В одном случае сохранился подписанный контракт. 14 июня 1491 года Больтраффио и Марко д’Оджионо подрядились написать алтарный образ для миланской церкви Сан-Джованни суль Муро. Заказчиками выступали братья Грифи, которые устраивали в церкви часовню в память о своем отце, Леонардо Грифи, архиепископе Беневенто. Художники должны были написать образ к ноябрю (к дню святого Леонарда, которому и была посвящена часовня), но так и не смогли этого сделать. Картина была написана только в 1494 году. Сегодня «Воскресение Христа со святым Леонардом и святым Лукой» хранится в Берлине.[408] Считается, что верхняя часть картины написана Марко, а коленопреклоненные святые – Больтраффио. Картина написана под явным влиянием Леонардо: пирамидальная композиция, спиральное вознесение Христа, скалистый пейзаж на заднем плане. В контракте художников называют партнерами, compagni. Леонардо в документе не фигурирует, но по меморандуму Салаи мы знаем, что оба художника в 1491 году являлись членами боттеги мастера. Однако они вполне могли заключить независимый контракт, подобный тому, какой заключил сам Леонардо на портрет Джиневры, по-прежнему оставаясь членом боттеги Верроккьо. За образ для часовни Грифи художники должны были получить 60 дукатов – не очень большая сумма (в 1483 году за «Мадонну в скалах» Леонардо и братьям Предис предложили 200 дукатов). Сумма отражает статус художников: помощники мастера ценились ниже. Эта картина – как раз то, что Леонардо называл «совсем дешевым».

Анатом

Самые ранние упоминания об интересе к анатомии – первые рисунки, первые заметки – относятся к концу 80-х годов XV века. Это предвестники самых высоких достижений Леонардо. Надо сказать, что достижения Леонардо-анатома стоят гораздо выше его работ в области инженерии, изобретательства или архитектуры. Он описал человеческое тело намного точнее и подробнее, чем это делалось ранее. Его анатомические рисунки дали новый визуальный язык описания частей тела. Для подобных исследований требовалась огромная личная смелость, поскольку изучение человеческого тела было связано с целым рядом ограничений и запретов. А представьте себе процесс анатомирования в отсутствие холодильников! Интерес Леонардо к анатомии лишний раз подчеркивает его увлечение практическими, эмпирическими исследованиями. Он должен был проверить и по-новому оценить достижения древних – Галена, Гиппократа, Аристотеля, – на знания которых продолжала опираться современная ему медицина.[409]

Ортодоксы считали интерес к анатомии богохульством: человек создан по образу и подобию Бога, и его нельзя разбирать подобно машине. Анатомия открывала то, что «Природа тщательно скрыла, – писал гуманист Коллуччьо Салютати, – и я не понимаю, как можно осмотреть полости тела без истечения слез». Деятельность Леонардо по крайней мере один раз привела к столкновению художника с церковью. В Риме в 1515 году недоброжелатель «уличил меня в анатомии и объявил об этом перед папой, а также в больнице».[410]

Анатомические исследования Леонардо следовало бы поместить в раздел «Леонардо-ученый», но они самым тесным образом связаны с Леонардо-художником: они заполняют пробел между этими занятиями или показывают, что такого пробела не существует вовсе. Анатомия являлась одной из основ живописи, подобно геометрии и математике. Под анатомическим рисунком, обнажающим нервы шеи и плеч, Леонардо пишет: «Это изображение столь же необходимо для хороших рисовальщиков, как образование слов из латинских букв хорошим грамматикам».[411] Вспомните, как в «Тайной вечере» напряженные, скрученные, упругие мышцы шей выражают остроту момента. Интерес к анатомии – а позднее и к оптике – возник у Леонардо в связи с живописью и, возможно, в связи с необходимостью преподавать живопись ученикам и помощникам в миланской студии. Он всегда стремился к идеалу «художника-философа», искусство которого основывалось бы на глубоких научных знаниях всего, что он изображает. Здесь берут начало все те идеи, которые позднее были собраны в великой посмертной книге Леонардо «Суждения о живописи». Для ранних биографов эта программа стала камнем преткновения. Джиовио не сомневался в том, что Леонардо написал так мало из-за того, что все время у него занимало изучение «подчиненных отраслей его искусства», и главным образом анатомии и оптики. Вазари также считал эти исследования чрезмерными и мешающими творчеству.