Леонардо да Винчи. Загадки гения

Леонардо удалось показать контраст между внешней прелестью и сильной натурой этой женщины. Мы видим юную аристократку, полностью уверенную в том, что все ее желания будут удовлетворены теми – например портретистом, – кому за это платят. Полное лицо говорит об определенной «испорченности»: Изабелла явно была обидчивой и раздражительной. Она могла решительно топнуть ногой, когда ей противоречили, или захихикать от удовольствия. О капризах Изабеллы мы знаем из разных источников. Когда в 1512 году умерла ее комнатная собачка Аура, Изабелла потребовала сочинить в ее честь стихи – и получила их на латыни и на итальянском. Макиавелли, посланец Флоренции в Мантуе, писал о том, что она поздно вставала и не принимала никаких официальных гостей до полудня. В ее профиле, выполненном чисто в «нумизматическом» стиле, чувствуется достоинство и уверенность в себе. На рисунке Изабелла изображена и такой, какой хотела себя видеть она, и одновременной такой, какой ее увидел Леонардо. В такие сложные времена художник должен был искусно балансировать, чтобы не настроить против себя богатых заказчиков.

В Мантуе Леонардо остался ненадолго. В феврале 1500 года он отправился в Венецию. Там он пробыл до середины марта, когда его навестил Лоренцо Гузнаго, музыкант и мастер музыкальных инструментов из Феррары. Гузнаго когда-то работал в Милане, при дворе Сфорца, и мог быть лично знаком с Леонардо. 13 марта он написал Изабелле письмо, в котором были такие строки: «Также здесь в Венеции живет Леонардо да Винчи, который показывал мне портрет вашей светлости, очень похожий и искусно выполненный. Портрет не мог бы быть лучше». После этих слов так и видишь Леонардо в его венецианском доме, а за его спиной портрет Изабеллы д’Эсте. Гузнаго называет портрет ritratto, то есть картиной, а не рисунком. (Слово ritratto означает также «копию» и в этом смысле может быть связанным и с рисунком, но в данном контексте подобное истолкование неприменимо.) Картина могла остаться незаконченной, но написанной в большей части, что позволило оценить ее как «искусно выполненную».[586]

Утраченный портрет Изабеллы д’Эсте представляет особый интерес, поскольку именно на нем впервые были написаны руки Моны Лизы. Скрещенные руки Изабеллы, сохранившиеся на рисунке из Лувра лишь частично, но реконструированные по копии из Крайстчерча (см. иллюстрацию 20), почти идентичны более знаменитым рукам: пальцы правой руки и их размещение на левом предплечье, опирающемся на плоскую поверхность (парапет на рисунке, подлокотник кресла в «Моне Лизе»). И в других деталях рисунка чувствуется сходство с «Моной Лизой». Волосы Изабеллы прописаны недостаточно тщательно, но их форма, то есть отсутствие свободы, говорит о том, что они, как и у Моны Лизы, покрыты тонкой вуалью. Бюст Изабеллы во многом напоминает Мону Лизу – вырез платья, намек на ложбинку между грудями, поворот левого плеча. Сходство налицо, несмотря на то что женщины изображены в совершенно разном положении: Изабелла смотрит налево, а голова Моны Лизы слегка повернута направо. Но если посмотреть на рисунок из Лувра с обратной стороны (см. иллюстрацию 21), то перед нами предстает призрак Моны Лизы.

«Мона Лиза» таит в себе много загадок, но одно можно сказать определенно: первые наброски к этому портрету были сделаны на рисунке Изабеллы д’Эсте и на картине, работа над которой началась в первые месяцы 1500 года, но так и не была завершена.

Краткое пребывание Леонардо в Венеции – первое, насколько нам известно, – имело интересные последствия. На измятом, исчерканном листе из Атлантического кодекса сохранился черновик сообщения «illustrissimi signori» венецианского сената относительно возможностей укрепления района реки Исонцо (в регионе Фриули, к северо-востоку от Венеции) на случай турецкого вторжения. Судя по всему, речь идет об официальном заказе. Посетил Фриули Леонардо, по-видимому, в начале марта до заседания сената, состоявшегося 13 марта. На заседании было решено направить во Фриули опытных «инженеров».[587] Складки бумаги говорят о том, что Леонардо носил его в кармане, выезжая за город. Набросок сангиной, озаглавленный «Ponte de Goritia» и «alta vilpagho», явно был сделан на реке Виппах в Гориции. В более поздней заметке относительно транспортировки артиллерийских орудий Леонардо пишет о том, что это нужно сделать «так, как я предлагал в Градиске, во Фриули».[588]

Леонардо пишет кратким, телеграфным стилем: «Я тщательно изучил состояние реки Исонцо…» Он записывает высоту подъема воды, разговаривает с местными жителями: «От сельских жителей я узнал, что…» Он печально замечает, что напор воды слишком велик, чтобы ему могли противостоять постройки, возведенные человеком. Некоторые рекомендации Леонардо были использованы на практике. На листе из Кодекса Арундела, где описан королевский дворец в Роморантене, Леонардо пишет: «Шлюзы должны быть передвижными, подобными тем, что я установил во Фриули».[589]