Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 1

–– Ишь, чего выдумал?! – словно его мать, по-житейски продолжила она. – На улице ночь, а он пойдёт… Куда ты пойдёшь?!.. Ты не успеешь за ворота выйти, как Священное воинство разорвёт тебя в клочья и разбираться не станет, куда ты идёшь и зачем… Берлингоццо!.. Сладкая моя, уговори его остаться… – ласково обратилась она к Катарине.

Но Катарине не пришлось уговаривать Пьеро. Только глянув на неё, он тут же сдался.

–– И вправду, чего это я на ночь, глядя, пойду?! – скривив в недоумении губы, пробормотал он. – Дождусь утра, а там видно будет…

Обрадовавшись, что он остаётся, Катарина повисла у него на шее.

Тётушка Туцци постелила им в одной комнате, отбросив все формальности о благочестии. Разомлевшие от вина, Пьеро и Катарина были ей благодарны. Оставшись наедине, они самозабвенно отдались друг другу…

Г Л А В А 3.

Ночь, проведённая вместе, сделала Пьеро и Катарину не просто близкими, они по-настоящему почувствовали, что стали частью друг друга, поэтому, когда наступило утро, их естественным решением было ни на минуту не расставаться.

С первыми ударами колокола церкви Санта-Кроче, чей звон из отцовского поместья Пьеро, Винчи, разносился на много миль вокруг горы Монте-Альбано, они поднялись с постели и стали одеваться. За всю ночь они так и не сомкнули глаз, но это не отразилось на их состоянии, чувствовали они себя превосходно. Приведя себя в порядок и умывшись, Пьеро и Катарина спустились в гостиную, где тётушка Туцци уже всё приготовила к завтраку; маленький Галеотто, как всегда, ей помогал. Увидев влюблённых, он, подобно королевскому пажу, грациозно поклонился и, сделав величественный жест рукой, пригласил их к столу.

–– Синьор и синьорина, для ваших светлостей уже всё готово к утреннему десерту! – обратился он к ним, как к аристократам.

–– Весьма тронуты! – отвесил ему столь же грациозный поклон Пьеро; Катарина склонилась перед Галеотто в изящном реверансе.

Дородная румяная Туцци от души рассмеялась их позёрству.

–– А я смотрю: вы не теряете присутствие духа! – весело сказала она, расставляя приборы на столе. – Как спалось?!

–– Да как сказать, тётушка!.. – озорно улыбнулась Катарина, прильнув к груди Пьеро, при этом покраснев от смущения. – Мы совсем забыли про это…

–– Ах, да! – лукаво изобразила тётушка Туцци неловкость на лице. – И чего я, действительно, лезу к вам с идиотскими вопросами… Одного взгляда на ваши счастливые лица вполне достаточно, чтобы понять, что вы всю ночь провели не в пуховой постели, а нежились в куда более пушистом райском облаке!.. Э-эх! – со сладостной грустью протянула она, и в её глазах промелькнула искорка чувственности. – И где же ты, Андреа, муж мой?! И где же моя молодость?! – и, глубоко вздохнув, она указала Пьеро и Катарине на стол: – Садитесь завтракать, мои влюблённые ангелы!

Влюблённые с удовольствием подчинились. Галеотто занял место рядом с ними. Плавными аристократическими движениями он – как его тому научила приёмная матушка – взял со стола салфетку, встряхнул её и, завернув один из уголков себе за воротничок, тем самым преподав Пьеро и Катарине урок изящной манеры, прочитал молитву и пожелал им приятного аппетита.

–– Достойно подражания! – с едва сдерживаемой улыбкой согласился с ним Пьеро, глядя на то, с каким взрослым достоинством держится мальчик.

Он и Катарина тоже заложили за воротник салфетки, прочли «Отче наш» и, пожелав всем приятного аппетита, принялись за еду. Завтрак состоял из средиземноморского тунца, запечённого в сливках с овощами и специями; фруктов и гранатового сока. Тётушка Туцци тоже заняла за столом своё место напротив влюблённых, пробормотала, вместо молитвы, несколько благодарственных слов Всевышнему за кров и пищу и, ещё не начав есть, сразу обратилась к Пьеро и Катарине:

–– Я тут, вроде вас, тоже за всю ночь глаз не сомкнула, правда, по другому поводу… – томно вздохнула она, глядя на них испытывающим взглядом.

–– По какому, тётушка? – спросила Катарина.

–– По поводу вчерашнего… Сомнительным мне кажется, чтобы Аккаттабрига мог убить викария…

–– Почему? – напрягся Пьеро.

–– Потому что подёнщику, которому посулили солидное вознаграждение за порчу бедной поселянки, не придёт в голову этого сделать. Он не может не знать, что его за это ждёт…

–– А доганьеры?

У Туцци на губах заиграла ироничная усмешка.

–– Ты ещё совсем молод, Пьеро, – стараясь, чтобы её тон не был оскорбительным, тихо вздохнула она. – Когда дело доходит до костра, то собутыльники – не важнецкие образы для преданной дружбы. Как ты сам вчера заметил, они весьма боязливы… Представь себе, что с ними будет, если кому-то из преподобных буономини* Священной Канцелярии, например, на следствии просто не понравится их внешний вид или какая-нибудь привычка, и, вопреки их ожиданию, Святые судьи обвинят их в дружбе с убийцей священника?

У Пьеро и Катарины в горле застрял кусок пищи, на мгновенье они замерли. Тётушка Туцци выдержала паузу, глядя им в глаза немигающим взглядом, лениво отпила глоток гранатового сока из серебряного кубка и, принявшись за еду, продолжила: