Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 2

–– Да! В них так охотно верили суеверные зрители… – страдальчески посмотрел на коробочку с клопами Галеотто.

Они переглянулись, их щёки надулись, в глазах запрыгали весёлые чёртики, и они разразились безудержным смехом. Вместе с ними рассмеялись мессере Гурильо, Марко-Антонио, тётушка Сидона и тоненьким голоском очаровательная Кассандра…

Г Л А В А 2.

Первый день, проведённый в Милане, оказался очень удачным для Леонардо. Помимо того, что он неожиданно для самого себя выиграл состязания на празднике, посвящённом Св. Георгию, и получил призы, он встретился с другом детства и его друзьями, почерпнув от них немало сведений о Дворе герцога Людовико Сфорца Моро. К тому же мессере Амброджо Гурильо помог Леонардо снять жильё у своего знакомого, торговца кожей и кожаными изделиями, мессере Марко Камилани, жившего в доме у канала Навильо-Гранде. В этом же доме снимал две комнаты – одну для жилья, другую для студиоло – ещё один придворный алхимик герцога Людовико Сфорца, конкурент Галеотто Сакробоско, житель из миланского пригородного

села Ваприо, Джироламо Мельци, оказавшимся весьма любезным молодым человеком. На вид ему было чуть больше двадцати лет, стройный, жилистый, ростом на голову ниже Леонардо, с чёрными, как смоль, волосами, среди которых уже серебрилась седина; одет был просто и аккуратно, глаза излучали теплоту, движения тела и рук казались плавными, как обычно это бывает у людей спокойных и выдержанных.

Знакомство Леонардо с ним состоялось сразу, как он вместе с мессере Гурильо и Галеотто пришли в дом Марко Камилани. В это время Джироламо Мельци возился в саду дома, пропалывая цветочную клумбу от сорняков. Увидев прибывших, он вышел к ним навстречу и, узнав от воротившего от него нос Галеотто, что рядом с ним в доме поселится и будет жить ещё один постоялец, принялся помогать Леонардо обустроиться на новом месте. С первых же слов разговора с ним Леонардо понял, что в науке он является полной противоположностью Галеотто. Он не искал способов изобрести эликсир вечной молодости и Львиную Кровь для оживления мертвецов; и поиск Философского камня ему был чужд. Мессере Джироламо Мельци, несмотря на свою молодость, представлял собой цельного учёного, одержимого наукой ради науки, и фантасмагоричные химеры, какими бредил Галеотто, в его мышление не вписывались, что очень пришлось по душе Леонардо.

Хозяин дома, Марко Камилани, тоже понравился ему. Он не стал задирать цену за жильё и самолично отвёл коня Леонардо в конюшню, покуда новый постоялец пытался справиться с ретивым бараном, доставшимся ему в качестве награды на празднике Св. Георгия. Он никак не хотел идти за Леонардо в овчарню. За его вредный, упрямый нрав он назвал его женским именем Маргаритой в честь мачехи, имевшей столь же своенравный и сварливый характер. Ему, Галеотто, мессере Гурильо и Джироламо Мельци пришлось изрядно потрудиться, чтобы затолкать в овчарню эту упрямую бестию. Упрямое животное, правда, оказалось очень покладистым, очутившись под крышей своего нового обиталища. Видимо, поняв, что здесь ему ничего не угрожает, баран стал не только кротким, но и ласковым. Принимая из рук Леонардо кусочки разломленного офэлэта с тмином, он лизал ему руки так, словно просил у него прощения. Леонардо гладил его и смеялся, выговаривая укоры по поводу его непутёвого «женского» характера.

В этот день он решил не идти на приём к герцогу Людовико, а отложить визит к нему на следующее утро. Распрощавшись со своими новыми друзьями и с Галеотто, Леонардо пошёл к себе в комнату. Требовалось обставить её по своему вкусу и написать письма во Флоренцию виконту Марко Оспелле, другу Зороастро да Перетолла, Луке Пачолли, а также матери Катарине да Аккаттабриге в посёлок Винчи; про Матурину он старался не думать, так как при одной мысли о ней ему становилось плохо. И всё-таки все письма Леонардо начал с того, что, жалея покинутую им девушку, он умолял всех ничего не говорить о нём Матурине, мол, пропал Леонардо, и где он – никто не знает! Весь оставшийся день он провёл за этим занятием, потому что письма писал правой рукой, как все обычные люди, почерком слева – направо, что давалось ему с большим трудом, поэтому работа шла чрезвычайно медленно. Ложась спать, он, вспоминая прошедшие годы, думал о завтрашнем дне: что-то ждало его с наступлением нового рассвета, и что-то ещё могла преподнести ему судьба…

**** **** ****