Леонид Андреев

Очень скоро в студенческой среде у Андреева появляются настоящие друзья, и ни один из них не считает приобретение знаний своей безусловной обязанностью. В пьесе «Gaudeamus» душа компании, «вечный студент», обучавшийся уже на всех факультетах Онуфрий, будучи спрошен: «А скажи, Онуфрий, — если ты раз прочтешь лекцию, то будешь что-нибудь помнить?» — немедленно реагирует: «Если прочту, то буду помнить. Только мне некогда читать — времени нету. У меня, дядя, три урока: два в Москве остались, да одного идиота здесь на Рождество получил». Этот Онуфрий — реальное историческое лицо, студент, живший по соседству с Андреевым в номерах Фальц-Фейна, воплощение студенческого «credo»: гроза всех «коридорных», выдумщик самых невероятных проказ. «Купил это раз корзину раков, — жалуется на Онуфрия слуга Капитон, — ну совсем живых, как есть черных. И для хорошего, думаете, дела купил? Как же, от него жди. Вдруг жалко стало, в слезу вдарило: пускай, говорит, ползают не иначе, как мы. А у рака какое понятие? Его пустили, он и пополз сквозь все номера. Околоточного звали, скандал был… (Совсем мрачно.) Только протокола написать не могли: не знали, как начать. Каторги ему мало, вот он какой!» Такое беспокойное соседство, вне сомнения, имело место в жизни Андреева. «Жил у Фейн-Фельца и студент, которого звали Онуфрием; он постоянно был пьян»[66], — рассказывали знакомые Андреева. Принципиально, что в пьесе Онуфрий — этот Фальстаф студенческой вольницы — в минуты пьяной откровенности с пафосом клянется в верности альма-матер: «Нет, никуда я не уйду из университета, жил с товарищами, с ними и умру. Человек я одинокий, нет у меня ни отца, ни матери — и не надо мне их, ну их к черту! А позовут меня документы брать, лягу я в канцелярии животом на пол и умру, а бумаг не коснусь. Умру честной смертью, как храбрый солдат!» Онуфрий — а этот персонаж есть и в «Днях нашей жизни» — этот бесшабашный пьяница — с большой симпатией выведен Андреевым как комедийный тип «вечного студента».

Драматизм пьесы «Gaudeamus» связан с тем, что ее главный герой, поступивший в университет 48-летний Петр Кузьмич — в силу почтенного возраста не может «на равных» включиться в студенческую вольницу и вынужден покинуть этот — глубоко притягательный для него — круг. Этот «старый студент» — так же историческое лицо. «Был также и старый студент Бутурлин; он поступил в Университет около 50-и лет…»[67] — вспоминали однокашники Андреева.

Другой приятель Андреева — Михаил Ольгин — выведен в «Днях нашей жизни» как Мишка Бас. В своих воспоминаниях об Андрееве Ольгин отмечал, что весьма любимым и почитаемым в их среде занятием было пение: «Леонид любил слушать … народные песни… когда приступали к рюмочке, то перво-наперво затягивали „Из страны, страны далекой, с Волги-матушки широкой“… Были „номера“, которые запевали всегда одни и те же студенты. Например, я (бас) запевал „Дубинушку“». Музыка и особенно пение были одними из излюбленных занятий андреевских студиозусов, один из главных героев «Gaudeamus» — Тенор — студент с выдающимися вокальными способностями, другой персонаж из «Дней…» Блохин (выведенный под собственной фамилией тоже приятель Андреева) признается Мишке Басу: «Я, может быть, всю жизнь отдал бы, чтобы иметь такой голос, как у тебя». Возможно, в реплике сквозят сожаление и легкая зависть самого Андреева, вокальные данные которого равнялись нулю. «Не обладая голосом, Леонид петь не пытался, но любил дирижировать, стоя с высоко поднятой в руке кружкой пива, которое, конечно, расплескивалось» [68], — вспоминал Мишка Бас.

В те годы Леонид становится заядлым театралом.

Как вспоминал брат Павел, Андреев, «состоя выборным от всего орловского землячества по распределению бесплатных билетов во все императорские театры… имел возможность ежедневно ходить в них, что, конечно, использовал в полной мере, перебывав по несколько раз во всех операх»[69]. Так зарождался подлинный интерес писателя к театру, где в будущем ему суждено состояться как драматургу-новатору и отчасти — реформатору сцены. Особенная любовь Андреева к опере скажется на поэтике его будущих драматических пьес.