Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Правда, это противоречит распространенным клише о Брежневе, считающимся сторонником жесткой линии, который сначала реабилитировал Сталина и преследовал диссидентов, в 1968 г. приказал подавить «Пражскую весну» и, наконец, в 1979 г. ввел войска в Афганистан. Его именем Запад назвал «доктрину», в соответствии с которой претензии «братской страны» на суверенитет заканчивались там, где оказывались затронутыми интересы государств – участников Варшавского договора. Те, кто вспоминает 18-летнее господство Брежнева с 1964 г. до его смерти в 1982 г., видят перед собой седого, одутловатого аппаратчика в генеральской форме, вся грудь которого в орденах, а взгляд, лишенный выражения, устремлен в пустоту. При этом такие изображения одряхлевшего Брежнева, едва способного держаться на ногах, только с 1975 г. замелькали на экранах всего мира. После Второй мировой войны, когда Брежневу едва минуло 40 лет, или в момент прихода к власти в 1964 г., когда ему было без малого 60, высокий, стройный человек с густыми бровями считался не только привлекательным, но и надеждой партии. Он и сам придавал значение внешнему виду и безупречным костюмам. Это не только притягивало как магнитом женщин, но играло роль и в его политической карьере. Сталин якобы обратил внимание на молодого Брежнева только благодаря его статной фигуре6. Его «брендом» были темные кустистые брови, принесшие ему фольклорное прозвище «бровеносец».

Но имелось и еще кое-что в формировании облика Брежнева: он был не только фотогеничен, но обладал актерским талантом и в юности хотел стать актером. Ему нравилось, встав на стул, читать стихи своего любимого поэта Сергея Есенина. Он вообще наслаждался большими компаниями. Со своими товарищами он еще и после 1964 г. ходил на стадион, чтобы посмотреть футбольные и хоккейные матчи, где болел за свой любимый футбольный клуб ЦСКА (Центральный спортивный клуб армии), в то время как большинство членов Президиума ЦК партии были фанатами «Спартака». Брежнев был страстным охотником и любил быстрые автомобили, но увлекался также голубеводством и охотно играл в домино с сотрудниками своего аппарата. Он регулярно читал сатирический журнал «Крокодил», просил своего парикмахера рассказывать новейшие – антисоветские – анекдоты и мог часами слушать Леонида Утёсова, который пел как джаз, так и советские романсы7.

Через этот личностный конфликт между актером-любителем и «рыцарем» холодной войны, между тягой к дружескому общению и не подлежавшим сомнению 18-летним господством, между склонностью к пикантным анекдотам и преследованием инакомыслящих, между мужественностью молодых лет и физическим распадом с 1975 г. и следует рассказывать биографию Брежнева.

Об этой многослойности свидетельствует и фотография на обложке: Брежнев сфотографировал сам себя во время войны с помощью автоспуска, вероятно, трофейной немецкой камерой «Роллейфлекс». Для этого он встал перед зеркалом в типичную позу Сталина: в профиль, в наглухо застегнутой полевой форме, волосы зачесаны назад, в руке трубка, своего рода опознавательный знак вождя. Изображение сбивает с толку, оставляя широкий спектр толкований и предположений о том, должно ли это быть знаком почитания или все-таки насмешкой над Сталиным, по тем временам очень опасной. Оно недвусмысленно демонстрирует не ослабевшую склонность Брежнева к лицедейству и поведению, рассчитанному на эффект. Разумеется, Брежнев скрывал эту фотографию, и она никогда не публиковалась. Снимок показывает всю его неоднозначность: в зеркале зрители видят как бы двух людей в игре света и тени, он непринужденно позирует перед камерой даже в трудные времена войны и радуется форме. Но также он постоянно обращается к фигуре Сталина, который, вероятно, сопровождал Брежнева на всем протяжении его жизни.

Цель данной биографии заключается, следовательно, в том, чтобы постичь всю широту и противоречивость стилей поведения Брежнева в их сложности и раскрыть образ, еще находящийся под воздействием опыта холодной войны; в Брежневе как политике и личности подчеркивается исторический момент, т. е. он становится понятным в контексте своего времени.