Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Согласно личной карточке 1929 и 1949 гг., с июня по октябрь 1926 г. Леонид Брежнев работал практикантом-землеустроителем в окрземуправлении города Орши в Белоруссии. Учебу он завершил годом позже, в мае 1927 г., и в том же месяце поступил на работу землеустроителем в Грайворонском уезде, относившемся к Курскому губернскому землеустроительному управлению. Здесь он проработал год и в апреле 1928 г. был переведен на Урал, в окружное землеустроительное управление Свердловска в Михайловском районе. Но и тут Брежнев остался лишь на год, потому что уже в марте 1929 г. он был избран в окружной Совет депутатов трудящихся и назначен заведующим земельной частью райисполкома города Бисерть в Свердловском округе. Еще через год, в феврале 1930 г., Свердловский горисполком назначил его заведующим отделом землеустройства окрземлеустройства города Свердловска156. В стремительной карьере за три года Брежнев сменил четыре различных поста, пока не прервал свой путь наверх в сентябре 1930 г. Об этом мы скажем позже, сначала разберемся в ситуации, в которой Брежнев начал свою карьеру. 1927 г. знаменует переход от нэпа к коллективизации. Это был еще относительно спокойный год, и профессия землеустроителя была в высшей степени безгрешной и аполитичной и, пожалуй, не особенно волнующей, не слишком опасной. Ситуация мгновенно изменилась после того, как в декабре 1927 г. на XV съезде партии Сталин добился того, чтобы переход крестьян к коллективному хозяйству не являлся теперь их свободным выбором, а диктовался необходимостью преобразования деревни. В том же месяце он послал людей из своего ближайшего окружения в зерновые районы страны, чтобы они лично наблюдали за проводившимися там изъятиями зерна. Сталин направил В. М. Молотова на Украину, а в начале 1928 г. объявил его ответственным и за Урал157. Тем самым Сталин и его сподвижники развернули борьбу, а вскоре и настоящую войну против крестьянского класса, который они презирали как образец отсталости, огульно подозревали в спекуляции, прежде всего «кулаков», т. е. зажиточных крестьян, враждебно настроенных к советской власти и не желавших сдавать свое зерно.

Таким образом, в начале 1928 г. в возрасте 22 лет Брежнев снова оказался в условиях начинавшейся гражданской войны. На сей раз он был не жертвой, а виновником; по крайней мере, Брежнев играл в происходившем активную роль, потому что его задача состояла в том, чтобы вновь обмерить обобществленную землю и зарегистрировать ее как собственность коллективного хозяйства. Уже между декабрем 1927 и февралем 1928 г. ОГПУ провело в Курске три «массовые операции» по конфискации зерна и других товарных продуктов и арестовало 149 человек158. Мы не знаем, был ли Брежнев переведен на Урал потому, что он зарекомендовал себя в Курской области, и точно так же нам неизвестно, стала ли эта служебная командировка возможной после инспекционной поездки Молотова на Урал и его отчета о халатности в работе тамошних органов159. Но рапорт некоего ревизора, проверявшего в сентябре 1928 г. поселок Шемах в Михайловском округе, показывает, что он был доволен проделанной там работой по землеустройству: земля была обмерена, застолблена и 39 тыс. га картированы. Ревизор Озерской не высказывал особого недовольства управлением и расчетом и лишь порекомендовал вновь повысить темп работы и плотнее сотрудничать с партийными организациями160. Литературный альтер эго Брежнева пишет о его работе: «Раньше людей моей специальности чаще называли землемерами. Теперь название изменилось, мы стали землеустроителями в подлинном смысле этого слова. Создавая сельскохозяйственные артели, люди объединяли в них землю, скот, хозяйственные постройки, инвентарь. И нам, землеустроителям, нужно было не просто стереть межи, объединив на картах разрозненные единоличные полоски земли в одно коллективное поле»161. С какой степенью сопротивления крестьян и насилия над ними была связана работа Брежнева в 1928 г. в Михайловске, мы не знаем. В следующем отчете от марта 1929 г. о Михайловске говорится, что землеустройство было проведено лишь там, где земля и без того обрабатывалась совместно. «Оформление проходило со значительной пассивностью низовых органов РИК и С/С и при полной индифферентности самого населения. Случаев категорического отказа от оформления не было»162. Это звучит в стиле еще мирных времен. Вместе с тем отчет подтверждается и докладом о положении дел в Михайловске на заседании бюро Свердловского окружкома в апреле 1929 г.: численность крестьян в коллективных хозяйствах возросла с 200 до 460, в кооперативах – с 235 до 1085. Каждого коммуниста призывали вступать в колхозы, проводились собрания, но этого, очевидно, было недостаточно163.