Леонид Красин. Красный лорд

На смену им приходили другие революционеры. Один из них, Юлий Грожан (1876–1928), сын учителя-швейцарца, получал из Москвы пикриновую кислоту и другие материалы для производства взрывчатки, а позже, возглавив Химическую группу, наладил производство этих веществ в Петербурге. Готовую взрывчатку и привезенное из Финляндии оружие складировали в Ахи-Ярви, приграничном имении еще одного члена Боевой группы — Александра Игнатьева (1879–1936). Сын крупного чиновника, он примкнул к революционерам еще в университете, работал в Химической группе, а после отъезда Буренина в Америку с Горьким фактически возглавил БТГ. Еще одним активистом группы стал студент-медик Николай Сагредо (1881–1923), осуществлявший связь с партийными организациями на местах, но уже в апреле 1906-го он был арестован. Всего в деятельности группы в разное время участвовало до полусотни человек, из которых следует упомянуть Максима Литвинова (Меира Валлаха) (1876–1951) — виртуоза логистики, сумевшего наладить поставки в Россию «Искры» и других нелегальных изданий. Теперь ему поручили организовать такую же доставку оружия, но это оказалось куда труднее.

Первоначально члены группы пытались покупать оружие в магазинах или у частных владельцев, но это было дорого и грозило разоблачением. Возглавив БТГ, Красин сразу же предложил оптимальный способ — закупать партии оружия за границей. К этому делу был привлечен большевик Борис Стомоняков, живший в Бельгии — эта страна славилась как высоким качеством производимого огнестрельного оружия, так и готовностью сбывать его кому угодно без особых вопросов. Всего за год с весны 1905-го Национальный оружейный завод в Герстале под Льежем вдвое увеличил производство браунингов — этот маленький «дамский» пистолет, который было легко прятать, был самым популярным у русских боевиков. Массово закупались также винтовки, патроны, бикфордов шнур и запалы для самодельных бомб. Посредниками в сделках выступали почтенные бельгийские социалисты Дебрукер и Гюйсманс, получавшие, как можно догадаться, свой процент.

Не меньше усилий уделялось и добыванию оружия в самой России, а именно — на военных заводах, где многие рабочие симпатизировали революции. Осенью 1905-го при БТГ была создана специальная группа под руководством Ивана Березина, которая занималась хищением с Сестрорецкого оружейного завода винтовок-трехлинеек: изготавливая в день 200 винтовок, рабочие делали «сверх плана» еще сотню, выносили их за территорию через подкоп и тайно отправляли в Петербург. Патроны к этим винтовкам производились на Охтинском заводе, откуда похищалось сырье, а кустарные патроны делались в мастерской, устроенной по соседству, на Малой Охте, под вывеской ремонта фотоаппаратов. Там же поначалу делались взрывчатка и оболочки для бомб, но потом эту работу перенесли в отдельную мастерскую в местечке Коломяги. В день там изготавливалось до 30 бомб, для которых талантливый конструктор Ю. Грожан разработал оригинальный ударный механизм, сводящий к минимуму риск случайного взрыва. Сыграла свою роль и позиция Красина, который жестко выговаривал членам Химической группы за любое нарушение техники безопасности — ведь взрыв мог привести не только к их гибели, но и к разоблачению всей организации.

Производством «македонок» руководил профессор-химик из Киевского университета Михаил Тихвинский (кличка Эллипс), который изобрел новую взрывчатку под названием «панкластит». «Начинку» для бомб делали в имении Игнатьева Ахи-Ярви сам хозяин и И. Березин; там же, в лесу, проводились испытания взрывчатки и стрелкового оружия, в которых иногда принимал участие и Красин. Оболочки сначала вытачивались на станке, но потом Красин предложил использовать для этого концевые муфты электрокабелей, которые он легко мог позаимствовать на складе своего «Общества электрического освещения». Он вникал во все сферы изготовления бомб и несколько раз посещал полигон, устроенный для их испытания в Финляндии. Член БТГ В. И. Богомолов вспоминал: «Несколько раз он лично во время испытаний „панкластита“ бросал бомбы и с секундомером в руках следил за временем взрыва и затем бегал измерять радиус поражения. Он был очень увлечен „панкластитными“ бомбами и считал, что они должны сыграть роль основного оружия в борьбе пролетариата с царизмом».