Леонхард фон Линдендорф 4

Через шесть дней вернулся отец Магнус. Всё прошло просто замечательно. Архиепископа в Кёльне ещё не было, он из Праги, от императора, сразу рванул в Падерборн, в одноименное епископство, которое тоже принадлежит ему, и граничит с Вестфалией с севера. Видно решил посмотреть на месте, что он может мне противопоставить и как ему ловчее вернуть своё графство. На указ императора ему, естественно, плевать. Ну, ну. Пусть посоветуется с епископом и маршалом Вестфалии, может и придумает что. Подеремся. А то мои солдаты застоялись, только деньги на них перевожу. Зато, пока он там гоношился, мы смогли провернуть свои дела в Кёльне. Деньги принял казначей, по акту, с подписями бургомистра Кёльна и членов магистрата. То есть свои обязательства, согласно указа императора, я выполнил. Архиепископ мог и послать отца Магнуса и не принять денег, а пока долг не погашен, графство его. Или затребовать другую сумму, намного большую и подать иск в суд курфюрстов. И сколько бы это длилось, большой вопрос. Такие дела могут волокитить десятилетиями. И графство бы в это время было в подвешенном состоянии и ничего делать я там бы не смог. Вкладывать деньги в землю, которую могут в любой момент отобрать — я же не дурак. А теперь даже суду курфюрстов придраться не к чему. Всё, графство моё. Теперь, если архиепископ сунется, то он уже будет наглым захватчиком. Сидя в Падерборне, он этого ещё не знает, но вернувшись в Кёльн узнает и будет не очень доволен. Быть казначею архиепископа битым архиепископским посохом.

Задерживаться я не стал и на следующий день уже отплыл в Арнсберг. С собой вез два десятка пушек, боеприпасы для орудий и мушкетов, ну и сотню мушкетёров.

По пути решил заскочить в Менден, городок на реке Хенне. Чтобы Гюнтер потом не бурчал, что я не появляюсь в своих городах. Да него добрались на второй день, да и то потому, что не очень и спешили. Городок оказался не большим, с очень хмурыми и не гостеприимными жителями. Хотя, их понять можно, — мои названные предки, графы фон дер Марк, несколько раз сжигали и разрушали город. Город-то принадлежал архиепископу Кёльна, а с ним они постоянно собачились. А город находится чуть ли не на границе с графством Марк, вот ему и доставалось. А тут опять город захватил один из Марков. Вот и опасались, что опять останутся на развалинах. Курт магистратских, конечно, успокоил, но не до конца. Пришлось собирать их ещё раз и объяснять, что город теперь мой и разрушать собственный город мне нет никакого резона. Переночевали в замке, который находился не в самом городе, а чуть западнее. Хороший замок, новенький, ему всего несколько десятилетий. Это уже 3-й или 4-й. Графы Марк их разрушали, а архиепископы отстраивали заново. Ну, теперь, надеюсь, никто его не снесёт. Если только мой дядюшка Адольф нагрянет, до его владений всего около двух десятков километров. Так что придётся держать в замке гарнизон. Курт здесь оставил взвод мушкетёров, но без артиллерии, так что пришлось одну батарею им выделить. Четырёх пушек, конечно, мало, да и взвод — это ни о чём, но солдат пока прсто не было. Как и пушек. Ладно, потом добавим, когда всё более-менее успокоится.

Рано утром отправились дальше. Ушли ещё по темноте. Можно сказать: сбежал. В Мендене находился мужской монастырь и монахи пытались ко мне вечером прорваться, но я их не принял, сославшись на усталость. А вот днём они бы меня достали. Ничего хорошего я от них не ждал — будут жаловаться на скудную жизнь и клянчить. Хотя из беседы с магистратскими выходило, что чуть ли не четверть города принадлежит монастырю и налогов в городскую казну они, естественно, не платят. Но теперь лафа кончилась и платить они будут, как городу, так и мне. Хотя, мне как раз вряд ли, но хотя бы заставить их городу платить и то хлеб.

В Арнсберге Курта не застал. Он, как только получил известие от гонца, что графство официально моё, помчался дальше резвиться. Городские ворота уже отремонтировали и в самом городе более-менее порядок навели. А когда заехал в замок, даже удивился — везде чистота, всё аж блестит. Все слуги одеты чисто и аккуратно и ни от кого не воняет. Правда, зашуганные какие-то. Видно Курт плетей не жалел.