Леонхард фон Линдендорф 5

Наконец-то я дома. Два дня из постели не вылезал. Один раз принял Курта, посидели с ним, поговорили. За бутылочкой вина. Не одной. Следующий день промучился головой. Нет, пьянство не для меня. Нафиг, нафиг. Самому себе проблемы со здоровьем устраивать — это каким же дураком надо быть. Вечером опять приехал Курт. Видно рассчитывал на продолжение, но обломался. Сначала ему от Эммы досталось, а потом ещё и от Ирмы. Наезд Эммы он перенёс спокойно, она для него не такой уж и большой авторитет, а вот от Ирмы удрал, её он почему-то побаивается. Хотя её все побаиваются. О её подвалах уже легенды ходят: мол зайти туда легко, а вот выйти уже невозможно. Глупости, все выходят. Не всегда целыми, а иногда и не сами, а завёрнутые в мешковину, до ближайшего лесочка, где и прикапываются, но выходят все. А вообще, она там себе настоящие хоромы отгрохала. И кабинет есть, и спальня, и гостиная. Везде шикарная мебель, ковры. Стены укрыты шёлковой тканью и гобеленами. Очень все красиво, вкус у неё есть. Но мрачновато. Окон-то нет, освещение только свечное. Она меня затащила к себе, я и обалдел. Это она пока меня не было устроила. Они здесь с Эммой часто зависали. Эмма у неё пряталась от просителей, вернее, просительниц. В замке ведь полно баб из благородных, постоянно тут колготятся. Просят что-то постоянно. И не прогонишь. Пока Эмма одна здесь хозяйничала они совсем распоясались. Ну, да, Эмма ведь дочь бедного рыцаря, такая же, как и они. Повезло девчонке, выскочила замуж за графа, но ничем не лучше их, а может и хуже. Просто граф неправильный, совсем вкуса нет. Да и откуда ему взяться, если он то книжки заумные читает, то в церкви молится. А иногда и на заводе своими руками с разными железяками возится. Совсем чокнутый. А то, что постоянно о торговле заботится, даже и сам торговать куда-то ездит, вообще позор. Никаких благородных развлечений не устраивает. Ни пиров, ни охот. То ли торгаш, то ли монах. Это мне всё Ирма рассказала, когда мы с ней в её подвальной спальне «совещание» проводили. Ну а что можно делать в подвале, на её, так сказать, рабочем месте? Только совещаться. Вот она и попросила у меня разрешения, во время этого «совещания», приструнить самых нахальных баб. Без моего разрешения нельзя, они хоть и дуры, но благородные и их мужья мои вассалы. Я то как раз считаю их своими служащими, а не вассалами. Правда, с этой службы уволиться нельзя, только вперед ногами, но не все это понимают. Ведь сейчас и понятия такого нет. Сейчас даже королям не служат, а исполняют свои вассальные обязательства. Ага, хотят исполняют, хотят нет. У меня немного по другому — не хочешь служить и выполнять приказы графа, повиси на ветке. Как у Гоголя: я тебя породил, я тебя и убью. Среди моих офицеров дураков нет, прекрасно это понимают, а вот их жены нет. Не все, во всяком случае. Ну а что с них взять? Они хоть и чьи-то жёны, уже и детей имеют, но всё равно ещё девчонки. Жизни не знают и судят обо всём по рыцарским романам. Это кто читать умеет. Остальные по рассказам мам и бабушек. А те тоже ничего о жизни не знали. Сначала только и видели полупьяных отца и братьев, потом также полупьяного мужа. Рожали чуть не каждый год и возились потом с выжившими детьми. Ну и за хозяйством приглядывали, пока муж по охотам и войнушкам шатался. И своих дочерей к такой же жизни готовили. Это Ирме и объяснил. Не надо их трогать. Повзрослеют и поумнеют. Жизнь заставит. Хотя, что-то с этой толкотнёй в замке надо делать — достали уже толпы баб. Вон, даже чтобы «посовещаться» со своей женщиной, в подвале прятаться приходится. Но что с этим делать, Ирма не знала, а я тем более. Так что решили ничего не делать. Тем более, сейчас их будет намного меньше — я в замке, а меня они все почему-то боятся. Некоторые до дрожи. Ну, это понятно: ведь это я их родичей поубивал, замки разрушил и их из привычной жизни выдернул. Вроде и ничего особенного по нынешним временам, но всё равно страшно.