Леонора

– Да. Они говорят, будто получают их за уголь, обнаруженный на территории их владений, но на самом деле отец Марии купил в Ланкашире фабрику и занялся производством товаров. Сейчас он ее, правда, продал, а полученные деньги снова вложил в землю, но их опасения можно понять. Это может вызвать скандал, поскольку высшее общество считает неприличным занятие торговлей!

– Воображаю, как они все это тебе рассказывали! – засмеялся граф. – А они не подумали, что ты можешь возмутиться?

– Похоже, это их действительно беспокоит. Не знаю почему. Лично меня это не волнует!

– А также и Леонору, так что ее отношение ко мне изменилось по какой-то другой причине. Посмотрим, что мне удастся выудить у Саймона.

– Что ты задумал? Водить медведя на поводке не в твоем стиле.

– Просто хочу отвлечь его от рискованного образа жизни, и, заметь, совершенно бескорыстно! – Он поднялся. – Может, заглянем в клуб «Уайтc»? Тебя там давно не видели.

Мистер Рошфор изъявил согласие, и они вышли на улицу. Накрапывал дождь. Друзья остановили экипаж, который и доставил их в клуб.

Войдя в зал, лорд Эверард сразу ощутил некоторую напряженность. Вместе с мистером Рошфором он подошел к эркеру, где сидели лорд Олвенли и сэр Генри Майлдмей, и поинтересовался:

– Кто тут распространяется обо мне, Уильям?

– А, это ты! – Лорд Олвенли подвинул свой стул, освобождая место для друзей. – Собственно, о тебе говорим не столько мы, сколько этот злосчастный Финчли. Он распространяет о тебе самые невероятные слухи.

– Они достигли и моих ушей.

– И что ты намерен с этим делать?

– Обратиться в суд равных мне пэров, – ответил граф.

– Я думал, они все давным-давно вымерли! Боюсь, я не смогу быть тебе полезен. Я ведь не пэр, – сказал лорд Генри.

– Так или иначе, этого Финчли следует поставить на место, – заявил лорд Олвенли. – Тебе придется вызвать его на дуэль. Он ведь не принадлежит к сословию пэров.

– Терпеть не могу выходить из дома на заре без серьезной на то причины, – усмехнулся граф. – Неужели мне так уж необходимо встать ни свет ни заря только для того, чтобы всадить в него пулю?

– Кого это собирается продырявить Эверард? – поинтересовался подошедший Барнторп.

Лорд Олвенли и мистер Рошфор неодобрительно посмотрели на него, а граф сказал:

– Барни, ты должен мне двадцать пять фунтов!

– Знаю, знаю! Этот проклятый Герой все-таки выиграл! Саймон утром сообщил мне эту новость, едва я продрал глаза! – Он вскинул бровь. – Но кого же вызывает Эверард? Или это секрет?

– Финчли… Если он, конечно, не одумается, – ответил мистер Рошфор.

– А я все размышлял, говорить ли тебе об этом, – сказал мистер Барнторп. – Он стал таким чудаковатым с тех пор, как эта красотка подцепила его на крючок. Но его нужно остановить! Я готов быть твоим секундантом!

– Ни один здравомыслящий человек, который видел тебя утром, не возьмет тебя в секунданты! – Граф усмехнулся. – А кроме того, я его еще не вызвал. Мы только обсуждаем этот вопрос.

– В вопросах чести на меня всегда можно положиться! – возразил мистер Барнторп.

– Нет, нет и нет! – Мистер Рошфор покачал головой. – Положим, ты, Барни, еще способен встать рано, но тебе не отличить один конец пистолета от другого, потому что зрение возвращается к тебе лишь в середине дня!

Мистер Барнторп принялся оправдываться, а граф, улыбнувшись, завел с сэром Генри разговор на другую тему.

Не так-то просто было уклониться от вызова Финчли на дуэль. Никто не поверил бы, что граф способен промахнуться, а стрелять в воздух и вовсе было немыслимо – это означало признать себя виноватым. Понимая, как трудно избежать победы на дуэли, он размышлял, насколько долго ему удастся затянуть с вызовом. Его военные подвиги были хорошо известны, чтобы кто-либо усомнился в его храбрости, но уже и так его поведение широко обсуждается! Он заметил в глазах Олвенли тень удивления, когда сменил тему разговора.

Покидая с другом клуб, мистер Рошфор мрачно произнес:

– Напрасно мы пришли.

– Действительно, момент для посещения выбран нами не очень удачно.

– И что ты будешь делать?

– Если мне все-таки придется его вызвать, нужно будет просто промахнуться.

– Можно выстрелить в воздух и на этом покончить с этой историей. С твоей репутацией незаурядного стрелка не ранить такую крупную дичь, как Финчли? Нет, этот фокус у тебя не пройдет… Впрочем, этого я и ожидал, – добавил он. – Ты околачивался вокруг Лондона, угрожая пистолетом добропорядочным горожанам, а потом, оказавшись в самой гуще общества, решил, что никто ничего не узнает!

– А что такого ужасного произошло? Ты с самого начала предрекал мне и смерть, и всяческие несчастья. А самое плохое, что на самом деле случилось, – это слухи, которые распустил обо мне Финчли, но, как я и говорил, им никто не верит. Если бы не совесть, которая запрещает мне застрелить его, у нас вообще не было бы никаких проблем.

– Прошу прощения! Проблемы не у нас, а у тебя! Сейчас, когда приезжает моя мать, я не намерен ни во что вмешиваться. Пойду-ка я лучше к Марии и леди Констанс и сообщу им эту приятную новость.