Леонтоподиум. Книга I-II

— А это кто еще у нас? Я что, сегодня для всех как на ладони? — мужчина затормозил около двух девушек-музыкантов, стоящих в переходе.

Красные нити сжались на лодыжках, и Марго тоже пришлось остановиться.

Одна из девушек играла на скрипке, вторая — пела. Марго узнала старую песню про перекресток семи дорог, которую иногда крутили по радио в машине Сергея. Обе девушки с ужасом смотрели на Розанова и Маргариту, но не прерывали своего выступления.

— Красавицы, я тронут и обескуражен вашим вниманием, — Вадим отвесил шутовской поклон.

Девушка, которая пела, замолчала и испуганно подвинула ногой коробку с мелочью. Ее напарница продолжала играть, хотя и в ее глазах читался ужас. И еще что-то, чего Марго не уловила. «Сожаление? Сомнение?»

— Забирай все, пожалуйста. Только уходи, — дрожащим голосом попросила та девушка, которая подвинула Розанову коробку.

Она испуганно отступила к стене и скрестила руки в беспомощном жесте защиты. Марго заметила, что у нее нет пальцев на одной из рук.

Вадим улыбнулся и посмотрел на скрипачку.

— Все? Я правда могу забрать все?

Скрипачка облизала пересохшие губы. Она отвела взгляд и медленно кивнула.

— Тогда, если ты не против, я возьму глаза, — все с той же неприятной улыбочкой процедил Розанов и повернулся к девушке без пальцев.

Марго не удалось закричать — красная нить пережала горло, девушка крикнуть тоже не успела — Вадим молниеносным движением схватил ее за горло. Под его пальцами мгновенно появились багровые пятна, и Марго вспомнила шею Киры после концерта. Вадим шумно втянул в себя воздух, заглатывая жизнь несчастной девушки огромными глотками. Все продлилось не более трех секунд.

Безжизненное тело певицы упало на пол.

— Даже на один глоток не хватило. — Вадим театрально вытер губы. — Совсем слабенькая была.

Подруга убитой девушки продолжала играть. По ее щекам катились частые быстрые слезы.

— Тебе, я так понимаю, правила иммиграции объяснили? — обратился к ней Розанов.

Та кивнула, продолжая и играть, и плакать.

— Тогда добро пожаловать в Леонтоподиум. Считай, обязательный взнос ты оплатила, — он кивнул на мертвую девушку. — Глаза я забираю, это моя добыча.

Розанов присел рядом с трупом и достал из кармана платок. Марго замутило. Она зажмурилась, уже поняв, что сейчас произойдет, но это не помогло. К своему ужасу, она продолжала видеть даже с закрытыми глазами.

Вадим невозмутимо выдавил мертвой девушке глаза и аккуратно завернул их в платок.

Марго стошнило. Красные нити позволили ей согнуться, хотя и натянулись до предела.

— Фу, как вульгарно. Хорошо хоть ботинки не замарала. Пошли, нам тут больше делать нечего.

— Куда ты меня ведешь? — спросила Марго, когда они остановились в самом конце практически пустой платформы.

В нескольких метрах от них стояла пожилая пара, а на другом конце вестибюля — мужчина в наушниках. На Розанова никто не обращал внимания.

— Мы едем в Леонтоподиум. Город эдельвейсов, слышала?

— Я думала, это какая-то метафора. Значит, мы сейчас на вокзал?

— Не-а, — усмехнулся Вадим, — мы туда на метро доедем.

— Ясно. Это не настоящий город, да? А что? Клуб или ресторан какой-нибудь?

— Леонтоподиум — это город. Самый настоящий, можешь не сомневаться.

Розанов хотел сказать еще что-то, но его заглушил приближающийся поезд. В последнем вагоне, куда Вадим втолкнул Марго, никого не было.

— Нам далеко ехать. Садись, — Розанов потянул девушку на скамейку.

— Ты убьешь меня, когда мы туда приедем? Как ту девушку? И как Киру? — Марго заставила себя поднять взгляд и посмотрела в глаза мужчине.

Бездна была все там же. Смотреть в эту маслянистую пустоту было жутко и больно — Марго почувствовала, что по лицу побежали горячие слезы, но не отвела взгляда. Где-то на периферии сознания Марго услышала объявление об остановке, но не обратила на это внимания. Черные нечеловеческие глаза заняли весь ее мир. Слезы лились уже сплошным ручьем. Вадим отвел взгляд первым, но Марго вовсе не чувствовала себя победительницей. Ощущение было такое, как будто из нее вынули все внутренности и набили ватой. Она не могла самостоятельно пошевелить ни одной частью тела. Мысли тоже стали ватными. Девушка проваливалась в какую-то мягкую темноту.

— Ой, ну я в восхищении, только такие фокусы мне больше не нужны, — насмешливо произнес Розанов. — Должен признать: твои глаза — это нечто. Не прощу себе, если сломаю. Потому и тащу тебя с собой в Леонтоподиум живьем. Пусть Рида сама извлекает. И кстати, Кира еще жива. Я продал ее Раде для тренировок. А теперь засыпай.

— А потом ты меня убьешь? — снова спросила Марго, поразившись, насколько мало ее это трогает. Темнота наступала, поглощая все вокруг. Ребята, сидевшие раньше в вагоне, куда-то делись. Должно быть, вышли на предыдущей станции. Марго уронила голову на грудь.

— Ну а что с тобой еще делать? Кроме глаз, ничего ценного в тебе нет. Эдельвейсы все сожрут в первую же ночь.

— Алик как-то подарил мне эдельвейс, — вспомнила ни с того ни с сего Марго уже в полусне, — только совсем никакой он не веселый. Но милый. И добрый…

— Что-о-о? — поразился Розанов. — А ну-ка, проснись!