Леопард из Батиньоля

Книжная лавка пуста, заказы доставлены, теперь с чистой совестью можно передохнуть. Любимым времяпрепровождением Жозефа на досуге было пополнение коллекции занятных статеек из разных газет. Молодой человек облокотился на конторку напротив пачки еще не изученных выпусков и погрузился в чтение, прерываясь лишь для того, чтобы откусить от яблока.

Начал он с «Пасс-парту», недочитанного в день мятежных выступлений против Беранже, и вскоре уже взялся за ножницы.

СМЕРТЬ ЭМАЛЬЕРА

Убийство Леопольда Гранжана, художника по эмали, заколотого кинжалом 21 июня на улице Шеврель, до сих пор остается загадкой. Единственный свидетель оказался не в состоянии описать убийцу, поскольку видел его только со спины. Полиция нашла на теле жертвы визитную карточку без имени с таинственной надписью, каковую мы предоставляем на суд наших многомудрых читателей: «Слияньем ладана, и амбры, и бензоя май дарит нам тропу уединенья. Дано ли эфиопу изменить цвет кожи, леопарду — избавиться от пятен на шкуре?»

Наш репортер Исидор Гувье полагает, что это цитаты из нескольких произведений, возможно стихотворных. Полиция…

Шаги на лестнице… У Жозефа дрогнуло сердце. Хотя Айрис со дня их разрыва ни разу не показалась в лавке, он вдруг страстно пожелал, чтобы эти шаги стали предвестниками ее появления, и тотчас испугался встречи с ней. Но уже в следующую секунду молодой человек узнал тяжелую поступь месье Мори. Блокнот с газетными вырезками мгновенно исчез в ящике конторки.

— Мельница, лишенная зерна, напрасно подставляет крылья ветру, — высказался Кэндзи в пространство, сделав вид, будто и не заметил своего управляющего, к которому в последнее время обращался только в случае крайней необходимости. Сев за стол, японец принялся изучать какие-то записи.

— При чем тут мельница? Где я, а где мельница-то? — забормотал себе под нос Жозеф. — Это что, аллюзия на «Мельник, ты спишь»?[41] Ага! Значит, патрон изволил мне пригрозить — дескать, не спи, вкалывай давай, не то уволю… Ох уж мне эти его метафоры, да пусть он ими подави…

— Опять ворчите? — шепнул на ухо молодому человеку Виктор, появившись из хранилища.

— Вы предательски подкрались, патрон, так нечестно!

Кэндзи поднял голову. Если он что и услышал, то не подал виду.

— Виктор, идите сюда, взгляните-ка. Я восстановил описание персидского манускрипта, доверенного Пьеру Андрези, и намерен передать его полицейским, занятым расследованием пожара в мастерской. Если есть хоть один шанс, что часть книг уцелела… — И он протянул Виктору листок:

«Тути-наме, или Собрание пятидесяти двух сказок попугая, записанных Зия Эддином Нахсэхехи». In-8°, 298 листов, 229 миниатюр. Манускрипт хранился в библиотеке Мохаммеда Хассана шах Джихана, затем в библиотеке Омара Итимад-хана. Заказан переплет красного бархата с золоченым букетом цветов на верхней крышке.

— Думаю, не стоит так уж по нему убиваться, — пожал плечами Виктор, прочитав описание.

— Увы, я не могу так легко смириться с потерей, — сухо сказал Кэндзи. — Вещица редкая, к тому же я почти продал ее полковнику де Реовилю за тысячу шестьсот франков и не испытываю желания возвращать ему задаток.

Жозеф, уткнувшийся в список заказов, скорчил гримасу и снова забормотал:

— Во-во, он такой, патрон. Пока мельник дрыхнет, булочник чахнет над своими плюшками и зеленеет от злости, если кто-то норовит умыкнуть у него горстку муки.

— Жозеф, перестаньте злопыхать или запишитесь уже в партию хулителей под предводительством мадам де Камбрези, — посоветовал Виктор.

Кэндзи с невозмутимым видом перетасовывал карточки для нового каталога.

Зазвонил колокольчик на входной двери, и в лавку вошел человек в темном рединготе. Внимательно оглядев троих мужчин, он сказал:

— Книжная лавка Мори и Легри? Я инспектор Лефранк. Мне вменено в обязанность препроводить господ Мори и Легри в префектуру полиции для идентификации личных вещей, найденных при покойном, опознанном как Пьер Андрези, переплетчик.

Виктор и Кэндзи подчинились без лишних слов. Прихватив головные уборы, оба покинули лавку вслед за инспектором.

Жозеф остался один.