Леопард из Батиньоля

— Раз в две недели по воскресеньям я принимала Эдмона у себя. Месяц назад, восемнадцатого июня, когда он пришел, я заявила, что порву с ним, если не вернет мне десять тысяч франков. Эдмон поклялся собственной жизнью — кстати, это не принесло ему удачи, — что полностью возместит долг в четверг. Прекрасный был артист, да… Поэтому я сказала себе: «Тут дело нечисто!» — и решила за ним проследить. Далеко он не ушел — на улице Фобур-Монмартр завернул в пивную «Мюллер». Через стекло витрины я видела, как он подсел за столик к какому-то типу и тот передал ему большую коробку из-под печенья. Коробку Эдмон открывать не стал, а тип сразу же удалился. «Опять эти его махинации», — сказала я себе. Однако в четверг он мне вернул пусть и не весь долг, но половину суммы банкнотами, а вторую предложил взять акциями. Само собой, я отказалась. Вот, господа, теперь всё.

— А что это были за акции? — спросил Виктор.

— Анонимного общества «Амбрекс».

— Вы не могли бы описать человека, с которым месье Леглантье встречался в пивной «Мюллер»?

— Крайне непривлекательный мужчина лет пятидесяти с небольшим, безвкусно одетый, в какой-то ужасной клетчатой мелоне. Рост ниже среднего, брюшко. В общем, таких пошлых типов на улице пруд пруди.

— Вы очень наблюдательны, дорогая мадам.

— Это у меня профессиональное.

Когда они спустились на первый этаж, потенциальная покупательница уже мертвой хваткой вцепилась в вишневый зонтик и жадно ощупывала купальную шапочку с кисточками.

На авеню Клиши Виктор и Жозеф в задумчивости прошли мимо ресторана «Папаша Латюиль». Виктор шагал, опустив голову, глядя себе под ноги, будто хотел отыскать там ответы на вопросы. Вдруг он резко остановился — вспомнил услышанное от Кэндзи описание человека, который продал книготорговцу Белкиншу восточный манускрипт без титульного листа. Низенький, полный, старше пятидесяти… Уж не тот ли это пошлый тип из пивной «Мюллер»? Если так, вот оно, звено между Пьером Андрези и Эдмоном Леглантье!

Он поделился своим открытием с Жозефом, и тот почему-то сразу надулся:

— Странное дело, патрон. Есть подозрение, что вы мне не доверяете. Как-то все время держите меня в стороне от расследования. Не знаете, отчего мне так кажется?

— Не выдумывайте, Жозеф.

Они пошли обратно и свернули налево.

— Ага, тогда почему вы и слова мне не сказали об изысканиях месье Мори? Я тут у вас не пришей кобыле хвост, пятое колесо в телеге, жалкий управляющий, чего уж там — презренный илот![89] А если вы не станете делиться со мной сведениями, как мы будем вести расследование, а?

— Ну забыл я вам сказать, из головы вылетело.

— С каких это пор вы страдаете провалами в памяти?

— Но сейчас-то вы в курсе всех дел, верно? Изыскания месье Мори пока ни к чему не привели. Можно только предположить, что либо наш манускрипт чудесным образом уцелел в пламени пожара, либо… кто-то устроил пожар ради того, чтобы им завладеть.

— Да этот манускрипт стоит всего-то полторы тысячи франков!

— Знание человеческой природы подсказывает нам, что преступления совершают и ради меньшего.

— Все равно не сходится… Минутку, к чему вы клоните, патрон? Пьер Андрези никогда бы… Нет, патрон, вы заблуждаетесь! — Жозеф подобрал камешек и в сердцах кинул его за металлическую ограду кладбища Монмартр. «Однако месье Легри, похоже, не так уж далек от истины, — подумал он. — Сначала Айрис упала с пьедестала, а теперь вот месье Андрези…»

— Еще рано, — сменил тему Виктор, которому тоже не нравилась мысль о том, что переплетчик мог продать доверенный ему манускрипт. — Наведаюсь-ка я в редакцию «Пасс-парту». Уверен, что при определенной настойчивости мне удастся раздобыть у них сведения об убийстве эмальера.

— Ну, они не так уж много знают.

— У них должно быть имя и описание человека, видевшего убийцу.

— А как же я? Опять меня бросаете? Полагаю, мне придется до ночи прозябать на улице Сен-Пер? — Жозеф мрачно уставился на унылые аллеи некрополя, где покоились останки его любимых писателей — Стендаля и Мюрже. «Жизнь — мышеловка, любовь — мираж, клятвы патрона — сущий обман», — сказал он себе.

— Так уж и прозябать, Жозеф? Куда подевался ваш хваленый оптимизм? И вовсе я вас не бросаю. Просто нам с моим давним приятелем Антоненом Клюзелем сподручней будет побеседовать наедине. И потом, месье Мори прогневается, если кто-нибудь из нас с вами не останется на хозяйстве.

— Стало быть, принести себя в жертву богу гнева придется мне. Так уж и быть, патрон, только не забудьте, что я стоял у истоков этого расследования!

— Вот о чем я забыл, так это прихватить велосипед, Жозеф. Какая досада… — Виктор выгреб из кармана горсть мелочи. — Давайте-ка разделим по-братски, тут нам обоим хватит на фиакр.