Леопард из Батиньоля

Она некоторое время молчала, опустив взгляд, а потом посмотрела ему прямо в глаза:

— Зачем? Он всегда ко мне возвращается. Эта сторона жизни Поля не имеет ко мне никакого отношения. Если за время своих отлучек он становится счастливее, мне остается только порадоваться за него. Стремление обольщать женщин у мужчин в крови, и когда их лишают такой возможности, они превращаются в неврастеников или бог знает во что. Вы слишком молоды, месье, но с вами это тоже когда-нибудь случится.

— О нет, только не со мной! — воскликнул Виктор. — Это совершенно аморально!

Жозеф внезапно закашлялся и, отдышавшись, сказал:

— Месье Лёз показал нам загадочное письмо. Упомянутый там леопард вам о чем-нибудь говорит?

— Нет. Возможно, это кличка кого-то из старых приятелей Поля. Или его любовницы, но он знается в основном с неграмотными кокотками. Я просмотрела все его бумаги, всю корреспонденцию, и кроме нежных записок, которыми мы забрасывали друг друга, когда наш роман только начинался, единственная любовная переписка, заслуживающая внимания, у него была с Эрнестиной Гранжан, сестрой друга юности. Поль ухаживал за ней до того, как встретил меня.

— Гранжан? — повторил Жозеф и яростно поскреб в затылке.

— Да, Леопольд Гранжан и Поль дружили, несмотря на разницу в возрасте. Поль относился к Леопольду как к младшему брату, которого у него никогда не было. Леопольд в ту пору был совсем мальчишкой — лет семнадцати-восемнадцати, а Эрнестине уже исполнилось двадцать, и судя по письмам, Поль был очарован. Эрнестине же его влюбленность льстила, но сама она не питала к нему никаких чувств.

Виктор уже давно пытался рассмотреть перевязанную голубой лентой стопку писем, которые мадам Тэней прикрывала руками на столе, но ему это никак не удавалось. Его взору были открыты лишь в изобилии разложенные на столе схематические изображения новейших механических прессов и печатных станков, бланки заказов и несколько личных писем со стилизованным цветком вместо подписи. Мадам Тэней заметила его старания и взмахнула стопкой конвертов:

— Вот, перечитываю наши любовные письма. Это было так давно, в семьдесят третьем… Полю тогда уже сорок стукнуло, но он выглядел лет на десять моложе, а я была восемнадцатилетней провинциальной девчонкой. На меня произвели сильное впечатление столичная жизнь и этот спокойный, уверенный в себе мужчина. Нас с Полем познакомил мой отец, они служили в одном полку. Мне понадобилось несколько лет, чтобы в этом тихом омуте найти чертей. Знать, что твой муж бабник, — приятного мало. Но я не хочу его потерять! — пылко закончила она.

— Не отчаивайтесь, мы почти напали на след! — заверил Жозеф, которого одолевали мрачные мысли, взбаламученные этим рассказом об изменах. Он постарался переключиться на расследование. — А вы не могли бы дать нам адрес Эрнестины Гранжан?

— Могу назвать вам лишь тот, на который ей давным-давно писал Поль: улица Вильдо, дом пять, со стороны сада Пале-Рояль. Это ателье по пошиву военной формы. Я сильно удивлюсь, если Эрнестина все еще работает там.

— A у вас нет фотографии мужа?

— Вот, пожалуйста, он снимался в прошлом году. Такую же я отдала полиции.

— Месье Тэней высокого роста? — задал очередной вопрос молодой человек.

— Выше вас на голову.

Виктор и Жозеф, поблагодарив мадам Тэней, поспешно откланялись — оба торопились обменяться впечатлениями. Закрыв за ними дверь, Марта Тэней подошла к застекленной стене бюро, и ее силуэт зыбкой китайской тенью качнулся над громокипящим печатным цехом. Она зябко обхватила себя за плечи и вздохнула.

Джина Херсон прислушалась к затихавшим в коридоре шагам дочери. Любовь пошла Таша на пользу, наполнила ее внутренним светом, который пробивался наружу здоровым румянцем, и Джина, боясь признаться в этом самой себе, завидовала ей. Она прошлась по мастерской, где ученики забыли кто платок, кто перчатку, собрала палитры и кисти, сложила их в рукомойник и заперлась на жилой половине, откуда редко куда выходила.

Несмотря на нежную заботу и внимание со стороны старшей дочери и ее возлюбленного — или жениха? — Джина страдала от одиночества. И скучала по Рахили — с младшей дочерью они были более близки. А Пинхас… Пусть в последние годы он стал для нее всего лишь случайным попутчиком, но все же то, что муж отказался от развода и теперь, будучи в Америке, вел с ней теплую переписку, очень поддерживало Джину, упорядочивало течение дней. Эмиграция, пребывание в Германии, болезнь… Потом Таша уговорила ее перебраться в Париж. Но город, издалека казавшийся сверкающей драгоценностью, обещавший счастье и ничего кроме счастья, встретил ее унылой рутиной повседневности. Пинхас находится за тысячи километров от нее, по другую сторону океана, Рахиль затерялась где-то в центральной Европе с мужем, не знакомым Джине человеком, который с загадочным видом взирал на тещу с фотографии в деревянной рамке на каминном колпаке. Конечно, здесь у нее есть Таша и Виктор, такие милые, она им стольким обязана, но…