Леопард из Рудрапраяга

Люди уверили меня, что коза хорошо блеет; привязав ее к вылезшему наружу корню дерева, они отправились назад в деревню, обещая вернуться завтра рано утром. Коза поглядела им вслед, потом спокойно принялась щипать низкорослую траву у подножия дерева. То, что она еще ни разу не заблеяла, не беспокоило меня. Я был уверен, что вскоре она почувствует себя одинокой и вот тогда, к вечеру, начнет выполнять свой долг, а если продолжит подавать голос и ночью, то с моей высокой позиции будет возможность убить леопарда задолго до того, как он приблизится к козе.

Когда я взобрался на дерево, тени, бросаемые снежными горами, достигли Алакнанды. Они медленно ползли вверх мимо меня, пока наконец не поглотили все, и только гребни гор еще продолжали пылать красными отсветами. По мере того как зарево заката постепенно исчезало, длинные узкие полосы света стремительно прорывались между снежными горами, где лучи заходящего солнца задерживались на гряде облаков, таких же нежных и воздушных, как пушок чертополоха. Каждый наблюдавший заход солнца - а количество таких людей вы, может быть, заметили, к сожалению, весьма невелико - думает, что закат именно в их местности и части света лучший, чем где-либо в другой. Я не исключение и тоже считаю, что никакой другой заход солнца во всем мире не может сравниться с нашим: на второе место можно, пожалуй, поставить лишь закат в Северной Танганьике, где некоторые особенности атмосферы заставляют снежную шапку Килиманджаро и облака, которые неизменно бродят над ней, сиять, словно расплавленное золото в лучах заходящего солнца. Закаты солнца в Гималаях большей частью багровые, ярко-розовые или золотые; этим вечером он был ярко-розовым, и стреловидные лучи, словно концы больших копий, выскакивающие из долин картонно-гладких снегов, пробивались сквозь багряные облака и, расширяясь, постепенно блекли в небе над моей головой.

Коза, подобно многим человеческим существам, не испытывала никакого интереса к закатам солнца и поэтому, после того как пощипала траву в том месте, где могла до нее дотянуться, выскребла себе небольшое углубление, легла и заснула. Вот теперь я был поставлен перед дилеммой. Я рассчитывал, что животное, преспокойно сейчас спавшее подо мной, подманит леопарда, но коза ни разу с тех пор, как я ее вчера увидел, не открыла рта, разве лишь когда щипала траву, а теперь, уютно устроившись, она, возможно, проспит всю ночь напролет. Покинуть дерево в этот час ночи и вернуться в бунгало означало бы добавить еще единицу к количеству добровольно совершенных самоубийств, а мне предстояло еще многое сделать, чтобы убить людоеда, и, так как за отсутствием трупа-приманки всякое место так же хорошо, как и другое, я решил оставаться там, где находился, и самому попробовать голосом заманить леопарда.

Если бы меня спросили, что доставляло мне наибольшее удовольствие в течение всех лет, проведенных в джунглях Индии, я бы, не колеблясь, сказал, что больше всего радости мне приносило знание языка и повадок населения джунглей. Универсального языка для всех животных в джунглях нет; каждый вид имеет свой собственный язык, и, хотя лексика - запас слов - у некоторых животных ограничен, как у дикобразов и хищников, все-таки язык каждого из них понятен всему населению джунглей. Голосовые связки человека отличаются лучшей способностью к подражанию, по сравнению с голосовыми связками какого-либо животного джунглей, за исключением хохлатого дронго; эти обстоятельства дают возможность человеку поддерживать общение с большим количеством птиц и животных. Способность говорить на языке джунглей (находясь в них), помимо того, что такая возможность сама по себе доставляет громадное наслаждение, может оказаться весьма полезной в случае необходимости. Следующий пример вполне может это проиллюстрировать.

Лайонел Фортескью, до последнего времени заведующий пансионом Итона [ Фешенебельная средняя школа для привилегированных классов в Англии], и я в начале 1918 года путешествовали в Гималаях. Целью нашего путешествия была рыбная ловля и фотосъемка. Однажды мы попали в домик лесничего, расположенный у подножия высокой горы, на противоположной стороне которой находился объект нашего путешествия - долина Кашмира. Много дней мы прошли, двигаясь по очень тяжелому пути, и, так как люди, несшие наш багаж, нуждались в отдыхе, мы решили сделать привал на целые сутки, остановившись в бунгало.