Леопард охотится в темноте

Тунгата поднял аппарат, и Крейг просунул голову в воротник спасательного жилета. Сэлли-Энн и Сара приложили баллоны и банки к спине Крейга и надежно закрепили их полосками брезента, вырезанными из чехлов кресел. Крейг проверил узлы – в случае выхода аппарата из строя он должен был развязать их достаточно быстро.

Наконец он допрыгал на одной ноге до озера, поежился от холода, надел маску и затянул ремень на затылке. Потом он наполовину наполнил нагрудный мешок кислородом и скрылся под водой, показав друзьям на берегу большой палец.

Как он и предполагал, первой проблемой, с которой он столкнулся, была плавучесть. Воздух в нагрудном мешке перевернул его на спину, как дохлую рыбу, и он не смог, используя лишь одну ногу, принять нормальное положение. Он вернулся к плите и начал кропотливо подбирать камни, которые в качестве грузов обеспечили бы необходимый контроль над телом. В итоге он определил, что единственным вариантом было быстрое погружение вниз головой с крайне тяжелым камнем в руках. Однако стоило ему выпустить камень, как его неудержимо поднимало к поверхности.

– По крайней мере, – сказал он, подплывая к плите, – все соединения герметичны. И я получаю кислород. Вода проникает в маску, но ее я смогу выдувать обычным способом. – Он продемонстрировал, как следует выдувать воду из маски резким выдохом.

– Когда собираешься погружаться к стене?

– Думаю, подготовиться лучше, чем сейчас, мне вряд ли удастся, – несколько неохотно ответил Крейг.

* * *

– Вы должны понять, что я хочу стать вам отцом. – Питер Фунгабера мягко улыбнулся. – А вас я считаю своими детьми.

– Я понимаю твою машонскую болтовню так же хорошо, как лай бабуинов на вершине холма, – учтивым тоном ответил Вусаманзи, и Питер раздраженно повернулся к сержанту.

– Где этот переводчик?

– Скоро будет здесь, мамбо.

Похлопывая стеком по ноге, Питер Фунгабера прошел вдоль строя жителей деревни, которых солдаты согнали с маисовых полей и выгнали из хижин. Кроме старика, здесь были только женщины и дети. Некоторые женщины были такими же старыми, как сам колдун, с белоснежными головами и свисавшими до пояса морщинистыми грудями, другие еще могли рожать детей. Совсем маленькие дети были привязаны к спинам женщин, чуть постарше стояли рядом, не замечая мух, пытавшихся залезть в покрытые высохшими соплями ноздри, и смотрели бездонными глазами на Питера. Были здесь молодые женщины с крепкими полными грудями и блестящей кожей, незрелые девочки и не прошедшие обряд обрезания мальчики. Питер улыбался им, а они смотрели на него ничего не выражающим взглядом.

– Мы услышим ваше тявканье еще до заката, мои матабелские щенки, – едва слышно произнес Питер и пошел обратно к спрятавшемуся от солнца в тени одной из хижин русскому.

– От старика ты ничего не добьешься. – Бухарин вынул изо рта мундштук из черного дерева и закашлялся, прикрывая ладонью рот. – Он весь высох, не чувствует боли, не чувствует страданий. Посмотри в его глаза. Фанатик.

– Согласен, эти сангома способны на самогипноз и становятся невосприимчивыми к боли. – Питер нетерпеливо посмотрел на часы. – Ну, где этот переводчик?

Только через час в деревню доставили заключенного из лагеря. Он упал перед Питером на колени, что-то бессвязно бормоча и протягивая закованные в наручники руки.

– Встань! – Питер повернулся к сержанту. – Сними с него наручники и приведи сюда старика.

Вусаманзи вывели на центр деревенской площади.

– Скажи, что я ему отец, – приказал Питер.

– Мамбо, он ответил, что его отцом был человек, а не гиена.

– Скажи, что я люблю его самого и его людей, но он вызвал мое неудовольствие.

– Мамбо, он ответил, что полностью счастлив, если вызвал неудовольствие вашей чести.

– Скажи, что он солгал моим людям.

– Мамбо, он ответил, что надеется сделать это снова.

– Скажи, что я знаю, что он защищает и дает пищу врагам государства.

– Мамбо, он ответил, что считает тебя сумасшедшим. Здесь нет врагов государства.

– Очень хорошо. Теперь обратись ко всем. Повтори, что я хочу узнать, где спрятались предатели. Скажи, что никто не пострадает, если они приведут меня к этим предателям.

Переводчик встал перед безмолвным строем женщин и детей и произнес длинную и пылкую речь. Ответом ему были все те же ничего не выражающие взгляды. Один ребенок заплакал, мать перекинула его под мышку и сунула распухший сосок в рот. Снова стало тихо.

– Сержант! – Питер Фунгабера отдал несколько приказов резким тоном, и руки Вусаманзи стянули за спиной веревкой. Один из десантников связал нейлоновый канат удавкой и перебросил конец через балку деревянного бункера для маиса. Вусаманзи подвели к бункеру и набросили петлю ему на шею.

– Теперь скажи его людям, что пытки закончатся немедленно, как только кто-нибудь из них согласится показать нам, где спрятались предатели.

Переводчик заговорил, но тут его перебил Вусаманзи:

– Проклинаю любого, кто заговорит с этим псом. Я приказываю вам молчать, что бы ни случилось. К тому, кто нарушит мой приказ, я буду приходить из могилы. Так приказываю я, Вусаманзи, повелитель вод.