Леопард с вершины Килиманджаро

Девочка поморщилась. Потом у нее снова появилось то сосредоточенное и упрямое выражение, какое бывает у пай-девочек, разыгрывающих взрослых перед своими куклами. Она протянула руку, и у Волохова шевельнулось опасение - не вздумает ли она еще что-нибудь с него снять. Но девочка просто дотронулась до его волос и вопросительно глянула на него.

- Волосы, - называл Волохов, - ухо... рубашка... палец... шея... шнурок... часы...

Она уже не повторяла за ним. Рука ее быстро и, казалось, бездумно перепрыгивала с одного предмета на другой, но ни на чем не останавливалась дважды. Вскоре части тела и нехитрая одежда были названы: проверить, запомнила ли девочка этот урок, Волохов не решался. Надо было как-то объяснить ей, чтобы она привела взрослых, но тут Волохов зашел в тупик. Может быть, следовало просто прогнать ее, тогда она волей-неволей вернется туда, откуда пришла, и, естественно, все расскажет. Но игра с незнакомым существом ей, совершенно очевидно, нравилась, и уходить она не собиралась. Волохов решил, что игру придется продолжить. А там будет видно.

- Стоять, - сказал он и вытянулся по стойке "смирно".

- Сидеть, - сказал он и плюхнулся на песок.

- Лежать, - он продемонстрировал.

Девочка посмотрела на него, немного склонив голову набок, потом быстро показала на себя, на него и снова вопросительно хмыкнула:

- М?

Волохов встал. Не понимает. Этого она не понимает. Он стряхнул песок с коленей, на всякий случай сказал:

- Чиститься.

Она снова хмыкнула.

- Нет, нет, это я не для демонстрации. Это я думаю.

- М! - сказала она сердито. Кажется, она сердилась каждый раз, когда он произносил что-нибудь, не объясняя на пальцах значения. Нарушал правила игры.

Он решил сделать последнюю попытку.

- Идти, - сказал он и пошел по склону дюны. - Бежать.

Она побежала рядом. До берега, оказывается, было совсем недалеко песчаные холмы закрывали его, а он был совсем рядом.

- Океан, - сказал Волохов и протянул руку.

Девочка опять рассердилась.

- Ты чего? - спросил Волохов. - Я, кажется, правил не нарушил. Это действительно океан. По-нашему.

Девочка зафыркала, как рассерженный зверек, и замахала на него руками. Потом сделала несколько четких, демонстративных шагов.

- А, - сказал Волохов, - я вышел из последовательности. Мы проходили глаголы. Идти. Я иду, - он сделал два шага, - ты идешь, - он ткнул в нее пальцем. - Мы идем, - он сделал жест, как бы объединяющий их обоих.

Она остановилась.

- Стоять, - сказала она, опуская руки и забавно задирая подбородок. М?

- Я стою, ты стоишь, мы стоим. - Волохов усердно тыкал пальцем.

- М, - сказала она удовлетворительно. - Я сидю, ты сидишь, мы сидим. Скафандр?

- Скафандр лежит, - сказал Волохов. После того, что она сделала со скафандром, он уже ничему не удивлялся. - Он лежит.

- Я, ты, мы, он. Ты - м?

Волохов понял.

- Волохов. Я - Волохов.

- Фират, - сказала она просто.

Она повернулась и пошла к воде. Она села так, что босые ноги ее протянулись на полосу влажного, омываемого океаном песка: в луночках вокруг пяток начала собираться вода.

Волохов сел рядом. Что-то переменилось. Переменилось с того самого мига, как она назвала свое имя. До этого момента Волохов думал только о том, что нужно чинить фон межпланетной связи и девочке нужно внушить, что ему хочется говорить не с ней, а со взрослыми аборигенами, поэтому пусть она идет и позовет их. И еще он старался не думать о своем разрезанном скафандре. А теперь он поймал себя на том, что фон может и подождать, и разговор со взрослыми, разговор по строго выработанной программе, на невероятном гибриде всех земных языков и математики, в муках произведенном неисчислимыми лабораториями "теоретиков первого контакта", - все это неважно, и все это подождет.

А самое важное и самое интересное - это кулачок Фират, в который она успела что-то набрать. Кулачок медленно раскрылся - на смуглой ладошке лежала кучка зеленоватого песка.

- Песок, - несколько разочарованно проговорил Волохов. Он почему-то ждал чего-то необычного и теперь досадовал на свое ожидание.

Фират быстро сжала кулачок и снова его открыла. Песок, видимо, высыпался, и на ладошке остался спрятанный до сих пор камешек. Обыкновенный, серый. Сухой.

- Камень. - Волохов понял, что это просто продолжение урока.

Фират еще раз сжала и раскрыла кулачок - вместо камня лежала раковина.

Волохов заставил себя предположить, что ракушка эта была внутри камня и Фират, сжимая кулак, счистила налипшую на нее шелуху песчаника. Конечно, заставить себя поверить во что угодно здесь, на этом берегу, нетрудно.