Лепрозорий

Нет, эту ночь кошка определенно протянет! И от этой мысли становилось легче. Но сердце все еще колотилось, как бешенное, слезы не текли, а сочились даже, и их невозможно было унять. Полный нос соплей, мокрые губы и ледяные щеки — малоприятные ощущения. И хуже того, этот спокойный кот перевязывал раны, шипя сквозь зубы, и совсем не обращал внимания на нее. Словно презирал. Не считал кем-то важным, заслуживающим внимания.

— Чего ты ревешь? — пробурчал он, поднимаясь и туже затягивая поясок на холщовом белом кимоно, синим уже укрывалась Ева, сладко посапывая во сне.

Люция замялась.

— Я не могу их остановить. Я ничего не чувствую, но они все текут и текут. Что-то в глаза попало, — она оперлась о ствол ели и отвернулась от кота. — Я просто чудовище, не обращай внимания.

Хайме усмехнулся, вытащил из складок шатра уцелевшие Химарины катаны и оглядел лезвия. Он не стал отвечать на слова Люции, больше увлеченный самим собой. Обрезал длиннющий хвост волос под самую веревку, и она сползла, упав в снег. Расчесал седые пряди пальцам, убирая их с полосатых ушей. Глянул на тугой пучок белесых волос и кинул их под ель.

— Химари перебила всех волков? — спохватилась Люция, поняв, что кот не станет продолжать разговор о ней самой.

— Нет, — он мотнул головой, подвязывая мечи к поясу. — Моя жена, безусловно, отличный боец, но не настолько. Она хрупкая и разве что ловкая, но не сильная. Волков перебили кошки, они в последний момент решили, что не могут дать своей принцессе умереть от лап грязных псин.

Муж. Понимания не прибавилось. Он столько месяцев притворялся тигром. Да что вообще они друг для друга значат?!

— Зачем там было столько волков? — Люция наблюдала, как Хайме пробует перевязанную ногу, встает на цыпочки, топчется, разглядывая перебинтованную голень, хмыкает.

— Тебя они ловили, разве не очевидно? И Еву твою специально выкрали, — кивнул в сторону спящего паучонка.

— Но зачем им я? — Люция пыталась вспомнить, где же она могла так сильно проколоться. Убить ведь можно было еще проще, не собирая столько волков в одном месте, не упекая Еву в клетку.

— Я без понятия. Выжившие кошки сказали, что волков послал генерал Лион.

Люция поджала губы — что-то не сходилось. Лион всегда был к ней добр и справедлив. Он поддержал в войне, заставив ангелов подчиняться ее приказам, несмотря на то, что она женщина — их это возмущало. Он помог справиться с Химари, закончил войну, пока сама Люция пыталась отцепить воющую маленькую императрицу и заставить ее сидеть в своих покоях тихо, как мышка. Лион советовался с ней и после войны, общаясь, как с равной, а не просто опасной выскочкой. Неужели он вдруг почувствовал в ней угрозу?

— Он хотел убить меня? — не веря даже своим словам, прошептала Люция.

— Не думаю, — Хайме пожал плечами. — Хотел бы убить, послал бы ангелов, а не нанимал бы волков. По мне, так он хотел тебя поймать, за тем и нужна была Ева.

Кот склонился над Химари, прощупал пульс, положил ладонь на лоб, проверяя температуру.

— Может, он хотел уберечь тебя? Спасти от чего-то? — поправил край шатра, подоткнув его под голову кошки. — Или кого-то?

Люция закрыла руками лицо, пытаясь сосредоточиться. У Лиона никогда не было простых планов, он ничего не делал просто так. Понятие "прихоть" было ему совершенно не знакомо, он просчитывал все наперед, никакой импровизации, никакой гибкости и лояльности. Ответ должен был быть прост, но его не было. Лион что-то задумал, и пытаться разгадать такой маневр было наивно и глупо, планов у него могло быть сразу несколько.

Кот, удостоверившись, что Химари в порядке, если это вообще можно было так назвать, уже не обращал внимания на Люцию.

— Куда ты? — спохватилась она, видя, что кот собирается уходить.

— В Инузоку, сжечь город волков дотла, — процедил он, подбросив в костер охапку коричневых еловых иголок.

— Я с тобой! — Люция тут же бросилась подбирать ножи и прятать их под куртку и в ножны на бедре. — Я не могу здесь оставаться, — пояснила она, поджимая губы.

— Нет, ты останешься, — он смерил ее недовольным взглядом, — с моей женой. И будешь беречь ее как последнее сокровище на этой треклятой земле! — и был очень зол.

— Но я не могу, — Люция проверила колчан и арбалет, удостоверяясь, что они в полной готовности. — Что, если она очнется? Как я посмотрю ей в глаза? — пробурчала она, уставившись на трескучее пламя.

Кот вмиг оказался совсем рядом и за грудки подтянул ее к себе.

— Да мне плевать! — процедил он сквозь зубы. — Ты всего лишь женщина. А я гораздо сильнее тебя. И если до сих пор еще ни один мужик не вбил тебе это в голову — я вобью! — сухо прорычал он, прижав бескрылую к ели.

Люция перехватила его руки и с силой оторвала от себя, вынырнула из-под него и сжала кулаки. Такая перемена ее настораживала.

— Это ненормально, когда женщина воюет, — презрительно ответил он на незаданный вопрос.

— Но Химари такая же! — и Люция махнула рукой в сторону едва живой кошки.