Лера

Я поднял на неё глаза, недоумевая почему подростковая дружба стала поводом так издеваться над фотографией, и женщина затряслась.

— Мы тогда в области жили. Наташка была лучшей подругой моей Алиночки.

Я не то чтобы ждал подробностей, но тем не менее стал слушать. И женщина продолжила:

— Они с детства вместе. Росли в одном доме. Весловы ещё и жили напротив нас. Была конечно разница в возрасте. Но им это как-то не мешало, — Тамара достала из кармана толстой вязанной кофты, что на ней была надета, мятый платок и затеребила его пальцами. — Наташка в тот вечер уговорила мою дочь пойти к каким-то ребятам в чужую квартиру на день рождения одноклассницы Алинки. Наташа была на два года младше и её там естественно никто не ждал. Но ей там какой-то мальчик нравился из той компании. Он в параллельном классе с моей дочкой учился.

Сжимает руки до боли, и я в силу своей профессии понимаю, что дальше в этой её истории точно не произойдет ничего хорошего.

— Алина была тихая и домашняя девочка. Вечно с книжками. Конечно она не хотела никуда идти. Но ради Наташки согласилась. И там её… Там мою Алинку…

Прохорова осела на стул, убрала в карман платок и вцепилась в стакан с водой, который для меня принесла.

— Она алкоголь-то не переносила. Не такая у меня была. А четверо пьяных отморозков её напоили. Раздели. Сняли на камеру, как издевались над ней, пока она без сознания была.

Блядь! Я выругался про себя и взъерошил волосы. А мать девочки продолжает. Довольно сумбурно и сбиваясь с мысли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Алина после этого и так месяц чёрная была. Даже из дому выходить боялась. Боялась, что все над ней будут смеяться. Плакала постоянно. В комнате у себя запиралась. Но добила её Наташка, когда это видео в сеть выложила. Моя дочь тогда стащила у бабки таблетки… И… Двое похорон за месяц. Мать как поняла, что из-за неё случилось тоже недолго прожила. Сердце не выдержало. А эта, — она зло взглянула на то, что осталось от изображения подружки дочери. — Глаза этой твари видеть не могу. Ведь из-за пацана всё какого-то сделала. Дочь мою ещё больше опозорить хотела только потому что ей молокосос какой-то нравился. А он с Алинкой моей встречаться хотел, а не с этой дурой малолетней…

Тамара снова достала платок из кармана кофты. Опять теребит его пальцами. Её глаза наполняются слезами. По щекам текут крупные капли.

— Я дочь схоронила. Мать. Переехали вот после этого с сыном в старый дом мамы. Не могу там, где Алинки моей не стало. Сын здесь недалеко охранником устроился. А я…

Лично я уже пожалел, что вообще затронул эту тему. Ещё несколько минут слушаю сбивчивый рассказ про суд над четырьмя уродами. При этом она уже совершенно ничего не говорит о подруге дочери. Зато вспоминает о своем сыне. Каким слабым и болезненным ребёнком он всегда был. Что у них разница в возрасте с этой Алиной в пятнадцать лет. И все надежды на дочку всегда были. А тут такое.

Слушаю это всё, а самому теперь и уйти неловко и оставить её в таком состоянии. Хорошо что, когда я уже решил грубо прервать женщину и убраться отсюда, выставив себя бесчувственным тупым ментом, потому что мне ещё к Митрофановым зайти надо а время уже довольно позднее, в дверях комнаты появился её сын.

На вид лет тридцать. На голову ниже меня ростом. Но вид у него какой-то замызганный. Неопрятный. Как и у всего дома. Волосы эти короткие. Грязная жирная прядь спадает на лоб. Щетина опять же. Я и сам в последнее время немногим лучше выгляжу. Но их, наверное, можно понять.

Даже нужно, скорее всего. Но я все равно достал из нагрудного кармана распечатанную фотографию Аньки. Протянул Прохорову. Их фамилию ещё подруга его матери, та самая с лавки, упоминала.

— Это оперативник местный, — говорит ему мать. — Девчонку какую-то разыскивают.

У мужика этого, как только услышал кем я работаю, сразу глаза забегали. Но так часто бывает. Потому как каждый сразу вспоминает свои мелкие проступки, за которые можно было бы привлечь. Людей, которым нечего скрывать и бояться редко встретишь. В основном все любят приврать и что-то утаивают. Вот и этому похоже, есть что.

Смотрю как он руки трет какой-то тряпкой, хотя они у него и так кажутся стерильно чистыми, что странно. Дом запущен, сам неухоженный. И при этом у него даже грязи под ногтями нет. И глаза почему-то бегают. С первой секунды, как его увидел этот тип показался мне подозрительным. Только подозрения ведь именно к этому делу не пришьёшь. Хотя и пытаюсь не убивать в себе надежду, что нет пока никакого дела. Что ещё найдётся девчонка. Но всё равно спросил о пропавшей. Свел брови к переносице, потому что мужик стоит и молчит, просто глядя на распечатку. Так что его мать поднялась со стула и, надев очки, лежавшие на столе, к нам подошла. Пригляделась и тут же поморщилась. Видно, в первый раз даже не рассматривала толком девушку на снимке. Вместо неё ведь соседка отвечала.