Лера

Вершкова опять взвизгнула рядом с ним от испуга. А лицо Покровского начали заливать две теплые струйки крови. Смяв его пиджак на груди кулаком Руслан, словно притянутый моим взглядом, повернул голову от своего родственника, и мы встретились с ним глазами. Вот каждый раз он умудряется произвести на меня неизгладимое впечатление! Сразу как-то потерялся, смутился что ли увидев меня. Будто я его за чем-то неприличным застала. И как будто до этого он меня не заметил!

— Блядь! — выругался и отдернул руки от мужика, которого только что прилюдно ударил. Точно внутри него какой-то тумблер резко переключили, и сейчас этот тип включил режим виноватого паиньки. Ведь так и ждет что убегу от него, испугавшись этой сцены. Наверное, и должна была бы. Только ноги словно приросли к полу.

Отошла от шока и нахмурилась. Да и не хочу я убегать постоянно. Быть жертвой. Слабой и беззащитной. И чудовище в нём тоже видеть больше не хочу. Хочу просто жить нормальной жизнью, поэтому и выпалила первое что пришло в голову, чтобы хоть что-то сказать:

— А ты теперь всегда в моём присутствии закон будешь переступать? Или ты по-другому в принципе жить не умеешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тон, как у какой-то учительницы с учеником, который шкодит на пятиминутной перемене. Самой от себя противно стало, столько ехидства и показной строгости в моем голосе было, когда это спрашивала. Я его учить что ли взялась? Вот этого вот взрослого мужика, который лет на девять меня старше? Ожидала, что пошлёт меня вместе с моими нравоучениями куда подальше. А он вместо этого растягивает губы в ухмылке и намекает, что и в прошлый раз всё могло бы закончится иначе. Если бы я ему на глаза не попалась.

— Да ну что ты? Ты просто оказалась не в том месте, не в то время.

Выложил истинную причину, почему временами кто-то становится жертвой, а на роже улыбка, как у местной гопоты. Бандитская. Дескать, раз причислила меня к этой самой преступности то и получай соответствующее. Хотел запугать, наверное, только на меня эти его улыбки уже обратный эффект производят.

Слышу, как Вершкова сыплет нецензурной лексикой, пребывая не в восторге от его выходки. Прижимает салфетку к лицу Покровского, а я как дура проникаюсь уважением к мужчине перед собой за то, что он подправил её мужику физиономию. И тем не менее с равнодушным видом деловито произношу:

— Ага. А так ты конечно хороший парень, просто звёзды в эти дни расположились неудачно. Типичная отмазка всех преступников…

Руслан даже не пытается быть со мной вежливым. Опешил немного. Ещё и смеётся надо мной.

— А я смотрю у тебя появился богатый опыт общения с преступниками с нашей последней встречи.

Я хмыкнула:

— Конечно нет. К счастью ты вообще один такой.

Краёв вместо того, чтобы обидеться, снова расплылся в широкой улыбке. Так и хочется ему сказать: «Блин, вот только убери от меня это оружие массового поражения!» И так, уже хватило одного его появления, чтобы я чувствовала себя не в своей тарелке. Сердце стучит как бешеное, очень надеюсь, что от страха. Только кажется дело не только в этом. Нет я ещё трушу конечно. У меня сейчас вообще такое чувство будто по тонкому краю речного льда хожу. Того и гляди сорвусь. Но в то же время как-то осторожно пытаюсь разговаривать с ним. И понимаю, что он точно так же изучает меня в ответ. Проверяет меня на смелость. Ещё и шутит надо мной в очередной раз:

— Отлично. Всегда мечтал быть единственным.

Смотрю на него. На эту его улыбку от уха до уха. Широкую и почти бесшабашную. Как он старается говорить непринуждённо со мной. Будто ничего не случилось между нами. И вдруг ловлю себя на мысли, что я совсем забыла, что мы не одни в этом кафе. Стоим тут обмениваемся «любезностями» пока Вершкова прыгает вокруг Покровского подобно пекинесу и выкрикивает оскорбления в сторону Краёва. И если раньше у меня к Руслану было отношение как у жертвы к похитителю, и я была напугана, то сейчас мне сложно описать все, что внутри меня творится. Вижу ведь лишь Руслана перед собой. И от этого мне становится совсем не по себе. Он только что прямо передо мной ударил человека, а я понимаю, что в общем-то больше не боюсь его. По крайней мере так сильно, как раньше. И ещё и даже оправдываю этот его поступок. Потому что на его месте точно также бы сейчас поступила.

И больше, наверное, я себя испугалась в этот момент. Он, как мне кажется, наверняка сейчас ждёт от меня, что я сбегу от него. После всего, что он сделал, это само собой напрашивается. Что буду прятаться. Но вместо этого с удивлением обнаруживает какую-то заинтересованность даже что ли. Вижу, как его глаза расширяются, вскидывает бровь вверх, не понимая этой «волшебной» перемены во мне. Вспыхнула и обругала себя. Нет! Как выяснилось я могу с ним разговаривать, но определённо ещё не готова делать это без этой дурацкой настороженности. И ещё эти шутки его!