Лера

Могла бы ему сказать, что когда завёз девушку за сотни километров от дома, то самое время требовать от неё награду. Вместо этого всего лишь спросила:

— И какая награда тебе нужна?

— Может быть хотя бы поцелуешь?

— Может. Только без жевательной резинки.

Убрала её в пакет, оставшийся после бутербродов. Я не свинья и мусорить вокруг себя не собиралась.

Мужчина тут же склонился ко мне и у меня перехватило дыхание. У него на губах ещё остался привкус сигарет и моей же жвачки. Ещё и тот факт, что я ещё с вечера сижу без куртки, но в толстовке не оставил его равнодушным. Естественно ему тут же захотелось свои руки не только под плед и толстовку, но и под мою майку запустить. Вот только Руслан забыл, что машина с распахнутой дверью с его стороны, и мы чуть не подскочили от неожиданности, когда ему на колено вдруг своими передними лапами встал Аякс и громко гавкнул на нас.

— Приятель, ну ёлки-палки! Ты как мужик должен был меня понять, а не играть роль блюстителя морали и нравственности!

Я даже рассмеялась под шуточное ворчание Краёва. От интересного занятия его видите ли оторвали.

— Да он просто играть хочет, — я потянулась за своей курткой. Руслан после бессонной ночи в этот момент выглядел совсем измученным. Так что я предложила ему поспать и дать нам с Аяксом возможность предаться нашим детским радостям самостоятельно. Когда я ещё с собакой по берегу моря побегаю?!

Так что закрыла машину и вдохнула полной грудью морской воздух, пока пёс опять помчался от меня к кромке воды. Весь его довольный вид так и говорил: «Люди перестаньте заниматься какой-то ерундой. Посмотрите какая красота вокруг!»

23. Лера

Спустя два часа мы сидим с Аяксом на берегу. Я запустила руку в шерсть на загривке маламута и перебираю пальцами белые ворсинки, которые и без меня треплет ветер. Мы оба уже достаточно устали и теперь можно было в обнимку с собакой смотреть на непрерывно набегающие друг на друга волны. Кажется, вода — это то на что можно смотреть бесконечно. Вот и мы смотрели как загипнотизированные.

За спиной послышался звук открываемой и закрываемой двери машины Краёва. Не важно, что я временами называю его по фамилии. Мне нравится его фамилия. Как и много чего ещё в нём. Слышу шаги Руслана по гальке. Определить, что это он совсем не сложно, ведь кроме нас троих здесь никого и нет. Почему-то Краёв замер в нескольких метрах от меня и пса, и я повернулась к мужчине, чтобы узнать почему он не спешит к нам присоединиться.

— Ну нет! Только не говори, что собрался делать сто тысяч фотографий для какого-нибудь инстаграма! — воскликнула я, сообразив, чем именно он занимается. Руслан стоял позади нас направив на меня и маламута камеру на своем смартфоне. Аякс так же возмутился подобным намерением, как и я. Тут же подскочил и оживился при виде хозяина. Завилял хвостом, будто собрался поделиться пережитыми впечатлениями, а Русланчику похоже не до этого. Он всё ещё пытается сделать удачный кадр, так что я показала ему язык вместо того, чтобы мило улыбаться или делать губы уточкой. С детства ненавижу фотографироваться.

— Так говоришь, как будто тебе самой не понадобятся потом эти фотографии.

— Разве что ты не будешь фотографировать меня.

Его бровь поползла вверх, а потом на лице отразилось разочарование.

— А, ну да. Это ведь не Бали. Такое стыдно подружкам показывать.

Я ошарашенно выдохнула из-за таких глупых выводов.

— Краёв, перед кем мне хвастаться? И где это выставлять? — у меня и друзей-то толком нет. Потому что в школе их в этом городе я так и не приобрела, а знакомые на работе всё больше разочаровывают. — Я просто не люблю фотографироваться! А ты! — я насмешливо улыбнулась. — А ты, Краёв, написал моей матери, что я ночую у подруги. И что же в итоге у нас получается, гений конспирации? Что моя подруга — двухметровый амбал, а ночую я на берегу Азовского моря? Не проснулся что ли ещё, родной?

— Но себе-то я могу оставить эту фотографию? — всё ещё не сдаётся Руслан из-за чего я опять не смогла сдержать ехидства.

— Конечно. Добавишь в коллекцию своих побед. Будешь перебирать на пенсии наши фотографии и предаваться воспоминаниям о бурной молодости. Кстати, под моим снимком не забудь сделать пометку «Лера — цветочек». А то вдруг в веренице своих дам забудешь, как меня звали.

— Скорее «Лера — голубоглазая …», — его губы сжались в тонкую линию, но то слово, которым он меня собирался наградить, он так и не произнёс. Мне думается, «стерва», но то, что не сказано Русланом остаётся лишь в моём воображении. — Ладно, не буду подбирать рифму, иначе обидишься. И скорее буду вспоминать как язву, которая сидела на берегу и издевалась надо мной.

— Ну зачем ты принижаешь мои достоинства? Я над тобой везде издеваюсь, — по сути не очень приятный разговор, но при этом Руслан вместо того, чтобы расстраиваться садится рядом со мной, и, стоило мне улечься на спину, как он поправляет капюшон на моей куртке, чтобы я головой холодных камней не касалась.