Лера

— В последнее время стал смотреть на мир как будто через призму того, что могло бы тебе понравиться. Кажется, это совсем не то.

А мне кажется, что достаточно было этих слов, чтобы я почувствовала душевный подъем. Мысленно обращаюсь к Руслану, хотя знаю, что он не услышит. Это просто мое желание для него. И было бы странно говорить такое вслух. И всё равно это крутится на моем языке. В моей голове потому что…

Этот парень давно разочаровался в людях и во всём, что его окружает. Всё, что он видит вокруг себя на своей работе — это в основном преступники. Наркоманы. Проститутки. Воры. Реже убийцы. У нас опять же не такой большой город. Рассказывает об этом с вымученной улыбкой, в тех редких случаях, когда мы ходим по улице. Я вижу просто дома. Красивые или не очень. Чаще обычные пятиэтажки, построенные ещё тогда, когда в городе была воинская часть. Он знает, кто в них живёт. И от этого становится грустно. Потому что чаще лучше не знать о людях так много. Но это его работа.

Я знаю, что я не стану известным на весь мир дизайнером, Руслан вряд ли станет генералом. Мы просто обычные люди. Живем. Работаем. Любим. И это самое лучшее, что у нас есть. Поэтому и хочется ему сказать, что помимо всего прочего мне много чего нравится. Иногда хочется встряхнуть его. Сказать: «Надеюсь, что однажды и ты полюбишь этот мир также, как я. Мой большой, разочаровавшийся в жизни человек. Даже несмотря на то, что вокруг тебя происходит много плохого. Но также есть очень много невероятно прекрасного. Надеюсь когда-нибудь ты тоже научишься это замечать, потому что я очень хочу, чтобы ты был счастливее».

Но я вряд ли смогу сказать подобное вслух хоть когда-нибудь. Да и не уверена, что стоит это делать. Поэтому это все остаётся в моих мыслях. Прикосновениях. В моей душе.

Но если отвлечься от этого, то сейчас ещё кое-что можно было бы сделать. Я легонько дернула мужчину за воротник его свитера. Временами я люблю слушать музыку рядом с ним, поэтому привычно спросила:

— Поделишься со мной наушником?

Руслан приподнял бровь, но достал свой смартфон и разделив между нами два наушника включил песню, на свой выбор. Не совсем пацанский. Скорее это опять для меня.

Она очень старая, спокойная, но звучит как признание. После этого я опять прижалась к его груди. Под моей ладонью стук его сердца быстро отбивает свой учащенный ритм. Слева от меня был наш город как на ладони. Я слушаю чужие слова, звучащие речитативом, и наслаждалась объятиями любимого человека. Пусть всё будет, как будет. Иногда можно просто наслаждаться жизнью, покоем и близостью человеческой души. И мне не обязательно для этого нужна лишняя мишура.

— Вот теперь всё отлично, Руслан, — тихо сказала я. В ответ он потрепал меня по волосам и поцеловал в макушку. Мою «причёску» давно испортил ветер, так что для расстройства у меня появилась совсем другие причины. И то они появились не в эту ночь.

26. Лера

Моя мать всегда, вспоминая о моём отце говорит: «Если бы он извинился. Пообещал, что исправится. Бросил пить и доказал, что он больше не будет так себя вести, то я бы его простила».

Я же сижу в раздевалке в нашем кафе, сжимая в руке телефон и даже не могу решиться на то, чтобы просто поговорить с ним. Прочитать сообщения, которые приходят от него каждый день по несколько раз. Казалось бы, что может быть проще. Но я даже этого не могу сделать. Уже два дня не могу этого сделать. И поговорить об этом мне не с кем. Я довольно замкнута. И привыкла всё держать в себе. Особенно то, чем меня же потом могут уколоть.

Может поэтому и о своём отце я пока никому во всех подробностях ничего рассказывать не хочу. По той простой причине, что не хочу, чтобы на меня смотрели искоса. Или слышать советов. Не хочу услышать подтверждений тому, что то, каким он был не заслуживает прощения. Или напоминание, что он всё-таки мой отец, а значит я должна принять и любить его даже несмотря на все, что он делал раньше. Дать ему шанс. Ведь он мог измениться. Я слушаю себя и понимаю, что пока не готова принять ничью сторону. Можно ли простить того, кто так поступает по отношению к самому близкому человеку? Наверное, только мои родители вправе разбираться между собой. Выяснять, кто из них прав, а кто нет. Вряд ли я смогу хоть когда-нибудь стать мудрее них, не зная всех нюансов и не прожив их жизнь. Но может он действительно изменился, как говорит моя мама? Может она сама бы смогла его сейчас простить? Кажется, для меня это было бы хоть каким-то стимулом поговорить с ним.

Только вот у неё он даже и не пытался просить прощения. Хотя именно перед ней виноват больше всего.

Сегодня в «Астре» пересмена. Общее собрание и генеральная уборка уже проведены. Вообще не самый мой любимый день. Вроде бы и выходной, а всё равно всех с утра на работе собирают. Хорошо, что после этого меня Руслан заберет. А пока сижу с Ленкой в раздевалке и жду его. Лена морщится, пролистывая новостную ленту, а я поднимаю голову и вижу свою тёзку в дверях раздевалки.