Лермонтов

Между тем Тургенев-писатель задолго до Висковатова тоже утверждал в 1869 году в своих «Литературных и житейских воспоминаниях», что он наблюдал Лермонтова на маскараде Дворянского собрания под новый 1840 год. И он тоже связывал этот бал со стихами Лермонтова «1-е января», хотя, естественно, ни словом не намекнул на инцидент с «высочайшими» домино. «Лермонтова я тоже видел всего два раза, — писал Тургенев, — в доме одной знатной петербургской дамы княгини Шаховской и несколько дней спустя, на маскараде в Благородном собрании под новый 1840 год… ему не давали покоя, беспрестанно приставали к нему, брали его за руки; одна маска сменялась другою, а он почти не сходил с места и молча слушал их писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза. Мне тогда же почудилось, что я уловил на лице его прекрасное выражение поэтического творчества. Быть может, ему приходили в голову те стихи…» Далее Тургенев цитирует приведенные выше строки о городских красавицах.

Тургенев высоко ценил это стихотворение, полностью принял на веру апокрифический рассказ о новогоднем инциденте, легшем в его основу, и в своих воспоминаниях приурочил запомнившуюся ему встречу с Лермонтовым в маскараде к 31 декабря. Еще раньше на связь между новогодним балом и стихотворением «Как часто, пестрою толпою окружен…» указал A.B. Дружинин. Называя эти стихи «бессмертной элегией», он утверждал в 1860 году, что она была «задумана на бале, дописана в невольном уединении». По этому намеку выходит, что Лермонтов был арестован за новогодний инцидент и прямо с гауптвахты прислал Краевскому для опубликования стихотворение с его гневным заключением:

О, как мне хочется смутить веселость их
И дерзко бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью!

… Очевидно, в основу всех этих рассказов лег какой-то подлинный факт биографии Лермонтова, постепенно обраставший вымышленными подробностями», — заключает исследовательница.

По ее мнению, под масками скрывались императрица Александра Федоровна и одна из ее приближенных дам, а маскарад, о котором шла речь, происходил в начале 1839-го, а не 1840 года.

В общем, дыма без огня не бывает: Лермонтов опять зашел слишком далеко. И на сей раз он серьезно рассердил Бенкендорфа. Прежде, как мы помним, шеф жандармов относился к поэту с симпатией, покровительствовал ему, ходатайствовал за него перед царем. Новая выходка Лермонтова уничтожила эту симпатию — последствия не замедлили сказаться.

Мария Щербатова

Зимой 1839/40 года Лермонтов был увлечен княгиней М. А. Щербатовой. Аким Шан-Гирей помнил об этом увлечении, но ему «ни разу не случалось ее видеть, знаю только, что она была молодая вдова, а от него слышал, что такая, что ни в сказке сказать, ни пером написать».

Мария Алексеевна Щербатова, урожденная Штерич, была младше Лермонтова лет на шесть. М. А. Корф о ней вспоминает так: «Несколько лет тому назад (это пишется в 1840 году) молоденькая и хорошенькая Штеричева, жившая круглою сиротою у своей бабки, вышла замуж за молодого офицера князя Щербатова, но он спустя менее года умер, и молодая вдова осталась одна с сыном, родившимся уже через несколько дней после смерти отца. По прошествии траурного срока она натурально стала являться в свете, и столь же натурально, что нашлись тотчас и претенденты на ее руку, и просто молодые люди, за нею ухаживавшие. В числе первых был офицерский гусар Лермонтов — едва ли не лучший из теперешних наших поэтов, в числе последних — сын французского посла Баранта…»

Мария Алексеевна, и красивая, и умная, и образованная, предпочитала балам салон Карамзиных. Очевидно, именно там она и познакомилась с Лермонтовым. Многие из знавших Лермонтова считали, что она отвечала поэту взаимностью. Было? Не было? Лермонтов посвятил ей прекрасное стихотворение: