Лермонтов

Шамиль довольно успешно действовал против русских, «…являясь с чрезвычайною быстротой всюду, откуда уходили войска наши, и с успехом увлекая за собою толпы плохо замиренных горцев». Поэтому решено было перенести Кубанскую линию на реку Лабу и заселить пространство между Кубанью и Лабой станицами казачьего линейного войска. Сначала предполагалось возвести на Лабе укрепления, а потом, под их прикрытием, — и станицы. На правом фланге действовал Лабинский отряд под командованием генерал-лейтенанта Засса, а на левом, под начальством генерал-лейтенанта Галафеева, — Чеченский, куда и получил назначение Лермонтов. Общее наблюдение за обоими отрядами было поручено генералу Граббе.

Преимущественно Лермонтов обитал в Ставрополе. Там собиралось довольно интересное общество, сходившееся большей частью у капитана Генерального штаба барона Ипполита Вревского. Кроме Лермонтова и Монго-Столыпина, там бывали граф Карл Ламберт, Сергей Трубецкой, Лев Сергеевич Пушкин, барон Россильон, уже известный нам доктор Майер, декабристы — в их числе Михаил Александрович Назимов, всеми любимый, а также очень знаменитый в те годы отчаянный человек Руфин Дорохов.

Дорохов

О Дорохове следует сказать отдельно — и потому, что он был знаменит и очень колоритен, и потому, что он находился рядом с Лермонтовым на Кавказе и во время последней дуэли, и потому, наконец, что Дорохов любил в Лермонтове храбреца и славного товарища, а уважение со стороны такого человека дорогого стоит.

Руфин Иванович Дорохов родился в 1801 году. В 1812 году мальчик был зачислен на военную службу. Отец его, герой Отечественной войны генерал-лейтенант Иван Семенович Дорохов, умер в 1815 году от ран, и Руфин был оставлен без надлежащего присмотра. Едва выйдя из Пажеского корпуса в учебно-карабинерный полк, он убил на дуэли капитана. В 1823 году М. И. Пущин видел его на Арсенальной гауптвахте, «содержащегося под арестом и разжалованного в солдаты» «за буйство в театре и ношение партикулярной одежды». Пущин рассказывает, что «…в театре на балконе Дорохов сел на плечи какого-то статского советника и хлестал его по голове за то, что тот в антракте занял место незанумерованное и им перед тем оставленное». «Через несколько лет, — вспоминает Пущин, — я встретился с Дороховым на Кавказе, другой раз разжалованным».

В 1827 году Дорохов прибыл в Нижегородский драгунский полк, под начальство генерала H.H. Раевского. На войне он участвовал вместе с сосланными декабристами в самых рискованных делах. Пущин описывает, как темной, ненастной ночью он вместе с Дороховым и декабристом Коновницыным осматривал занятую врагом крепость Сардарь-Абад. Об участии Дорохова в осаде этой крепости вспоминает и другой декабрист — A.C. Гангеблов. «В Персии, при осаде Сардарь-Абада, ночью при открытии траншей адъютант Сакена привел Дорохова на мою дистанцию работ и приказал дать ему какое-нибудь поручение». «Генералы нашего отряда относились к нему как к сыну славного партизана Отечественной войны, их сослуживца, и старались так или иначе Дорохова выдвинуть», однако сам Дорохов «…всегда держал себя с достоинством, в самой личности его не было ничего похожего на низкопоклонство».

По окончании войны Дорохов был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость» и произведен в поручики. В это время с ним встретился Пушкин. Упоминание об этой встрече он ввел в свою прозу: «Во Владикавказе нашел я Дорохова и Пущина. Оба ехали на воды лечиться от ран, полученных ими в нынешние походы» («Путешествие в Арзрум»).

Поэт присоединился к обоим приятелям. Пущин живо изобразил в своих «Записках» полукомические инциденты, происходившие во время этого совместного путешествия. «По натуре своей Дорохов не мог не драться» — и Пушкин с Пущиным хохотали, глядя на его «повинную вытянутую фигуру».

Пушкин, по словам Пущина, находил «тьму грации» в Дорохове и «много прелести в его товариществе».

Гангеблов тоже считал Дорохова «человеком благовоспитанным, приятным собеседником, острым и находчивым. Но все это, — оговаривается мемуарист, — было испорчено его неукротимым нравом, который нередко в нем проявлялся ни с того ни с сего, просто из каприза».

С 1833 года Дорохов, уволившись «за ранами» от службы и женившись, живет в Москве. В 1834 году у него происходит «неприятная история» с отставным поручиком Нижегородского полка Д. П. Папковым. Считая своего давнишнего врага «дрянным офицером», Дорохов «поносил его честь» — несправедливо, по мнению суда. Папков стрелял в Дорохова на улице. Суд приговорил Папкова к наказанию, но потребовал у Дорохова, чтобы тот признал себя виновным в клевете. Дорохов в гневе отказался: «Это касается уже до чести — и я скорее умру, чем дозволю наложить малейшую тень на оную, — ибо праху моего родителя должен я отдать отчет в наследстве, им мне завещанном, — имени беспорочном, которое он мне оставил…»