Лермонтов

«Не остается сомнений, что в 1831 году Лермонтов пережил трагедию, связанную с девушкой, образ которой он воссоздал потом в своей «романтической драме»… — пишет Андроников и далее указывает на трудность идентификации «Н. Ф. И.»: — В то время как Е. А. Сушкова публиковала «Записки», в которых с увлечением рассказывала о знакомстве с Лермонтовым и о своей отвергнутой им любви, Н. Ф. И., сама так равнодушно покинувшая поэта, тридцать лет спустя старательно вытравляла из его биографии свое имя, чтобы будущие комментаторы «Странного человека» не смогли расшифровать его».

* * *

В ту пору, когда Лермонтов был вхож в семью Ивановых, сам pater familias, Федор Федорович, давно уже умер — это произошло еще в 1816 году. Известный в свое время автор популярной пьесы «Семейство Старичковых» и трагедии «Марфа Посадница», Ф. Ф. Иванов состоял членом Московского общества любителей российской словесности и был дружен с Мерзляковым, а из актеров — с Плавильщиковым, Померанцевым и Шушериным. В своем доме он устраивал некогда литературные вечера; в Москве слыл «занимательным собеседником, весельчаком и записным театралом». Гимн, посвященный памяти Кутузова, сочинения Иванова, исполнялся с окончания войны и вплоть до тридцатых годов девятнадцатого века… Когда драматург скончался, то оставил «в неутешной печали» супругу и «двух милых малюток». Одна из этих «милых малюток» и была загадочная Н. Ф. И. — предмет юношеской любви Лермонтова.

Впоследствии Наталья Федоровна вышла замуж за Николая Михайловича Обрескова, о котором в родословии сказано «поручик, за постыдный офицерскому званию поступок разжалован (30 мая 1826 года) и лишен дворянского достоинства; уволен из военной службы 14-м классом в 1833 году; в гражданской службе с 1836 года, титулярный советник; 14 февраля 1846 года возвращены ему права потомственного дворянства, надворный советник (1857)».

В «Алфавите декабристов» Обресков не числится; «постыдный поступок» был не политический. Ираклий Андроников подробно изложил всю историю. В 1820-х годах лейб-кирасирский полк, в котором служил Николай Обресков, квартировал недалеко от Воронежа, и господа офицеры часто бывали на балах воронежского губернатора. В один из июньских дней 1825 года полковой командир получил неприятное уведомление: по окончании бала, на котором присутствовали господа офицеры, губернатор обнаружил, что из спальни его супруги похищена золотая табакерка, изумрудный, осыпанный бриллиантами фермуар и двадцать три нитки жемчуга. «Вскоре нечаянно все вещи были замечены у Обрескова, который сознался в их похищении. Военный суд лишил его прав состояния и разжаловал в рядовые…»

«Почему Наталья Федоровна Иванова, обращавшая на себя внимание в московском светском кругу, вышла замуж за этого опозоренного человека, для которого были закрыты пути служебного и общественного преуспеяния, этого мы, очевидно, никогда не узнаем», — заключает Ираклий Андроников и переходит к другой, важнейшей части своего расследования. Его интересуют отношения Лермонтова с Натальей Федоровной и — возможно — неизвестные автографы стихотворений.

После долгих поисков и вычислений Андроников в конце концов встретился с внучкой Натальи Федоровны, рассказ которой он приводит в своем эссе:

«Что Михаил Юрьевич Лермонтов был влюблен в мою бабушку — Наталью Федоровну Обрескову, урожденную Иванову, я неоднократно слышала от моей матери Натальи Николаевны… У нас в семье известно, что у Натальи Федоровны хранилась шкатулка с письмами М. Ю. Лермонтова и его посвященными ей стихами и что все это было сожжено из ревности ее мужем Николаем Михайловичем Обресковым. Со слов матери знаю, что Лермонтов и после замужества Натальи Федоровны продолжал бывать в ее доме. Это и послужило причиной гибели шкатулки. Слышала также, что драма Лермонтова «Странный человек» относится к его знакомству с Н. Ф. Ивановой. Почему имя Ивановой никогда не было раскрыто в собраниях стихотворений Лермонтова и почему в биографии Лермонтова нет никаких упоминаний о ней — не знаю. Думаю, что из-за ревности мужа Лермонтов сознательно не обозначал ее имени в своих стихах к ней…»

Как и почти вся лирика Лермонтова, стихотворения, обращенные к Н. Ф. И., для непосвященных абсолютно таинственны — при всей их откровенной прозрачности. Чувство, которое испытывает поэт, явлено с какой-то отчаянной отвагой откровенности; но имена и факты неизменно остаются под покровом.

Глава восьмая «Странный человек»

Дата, проставленная на черновике «Странного человека», — 17 июля 1831 года — не была окончательной; Лермонтов дорабатывал драму еще несколько месяцев и завершил ее только к декабрю. Но 17 июля, можно считать, она была закончена, хоть и не окончательно.

«Странный человек» представляет собой своего рода «драматический дневник»: драма разделена на 13 сцен, каждая из которых датирована, например: «Сцена II. Ввечеру 28-го августа»…