Лермонтов

Торжеством лермонтовского реализма явился роман «Герой нашего времени», насыщенный глубоким общественным и психологическим содержанием и сыгравший выдающуюся роль в развитии русской прозы. Развивая идейный замысел «Думы», Лермонтов изобразил типическую фигуру своего современника, дал «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения в полном их развитии» (из предисловия). Печорин, показанный на фоне жизни современного общества, наделён деятельным характером, острым умом, стремлением приложить свои «силы необъятные» к живому делу. Но эпоха безвременья наложила на него неизгладимую печать. Писатель безжалостно обнажает в своём герое «противоречие между глубокостию натуры и жалкостию действий» (Белинский), показывает, как бесплодно растрачиваются его силы. Лермонтов осуждает Печорина (как прежде Арбенина, героя драмы «Маскарад») за равнодушие к людям, за холодный эгоцентризм, которому в романе противостоят человечность и простодушие Максима Максимыча, чистая любовь Бэлы, искреннее чувство Мери. Художник-реалист подверг глубокой критике жизненную философию своего героя и окружил сочувствием жертв печоринского эгоизма. В этом сказалась идейная зрелость Лермонтова, открывшего новый этап в развитии русской литературы. Она сказалась и в художественном новаторстве романа, в совершенстве и своеобразии его композиции, в тонком психологическом рисунке характеров, и несравненном по своей точности и чистоте языке, которым восхищались крупнейшие русские писатели, считавшие Лермонтова своим учителем. Творчество Лермонтова, обращённое к будущему, проникнутое мечтой о свободном человеке, подготавливало новый расцвет отечественной литературы. Лермонтовская муза отвечала насущным потребностям русской духовной жизни и освободительного движения, она вдохновляла многие поколения русских деятелей и литературу последующих десятилетий. У Лермонтова учились поэты-петрашевцы, участники кружка 40-х гг., от Лермонтова прямые нити тянутся к народно-патриотической лирике Н. А. Некрасова. Преклоняясь перед Лермонтовым и Гоголем, молодой Чернышёвский писал в своём дневнике, что за них он «готов отдать жизнь и честь». Мужественной и героической лермонтовской поэзии многим был обязан в своём развитии и Добролюбов. Влияние Лермонтова отчётливо прослеживается в творчестве И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, а также советских поэтов, в том числе А. А. Блока и В. В. Маяковского. Наследие Лермонтова нашло многообразную интерпретацию в работах многих художников, композиторов, деятелей театра и кинематографа. Его драматургия сыграла значительную роль в развитии русского театрального искусства. Сама жизнь поэта послужила материалом для бесчисленных романов, поэм, драм, кинофильмов.

Изучение жизни и творческой деятельности Лермонтова привело к созданию целой отрасли современного литературоведения — лермонтоведения. Опираясь на суждения и оценки Белинского, учитывая опыт первых биографов Лермонтова (прежде всего П. А. Висковатова), современные учёные проделали огромную текстологическую и комментаторскую работу, впервые установив наиболее точные редакции произведений Лермонтова; много сделали для изучения сложной идейно-художественной проблематики лермонтовского наследия и отдельных его произведений; привлекли множество историко-архивных и других материалов, недоступных прежним исследователям, и на этой основе сумели почти заново воссоздать биографию поэта, историю его короткой и трагической жизни.

Лидия Обухова ИЗБРАННИК

ГЛАВА ПЕРВАЯ

а красной вечерней заре распевали птицы. Ребёнок поднял от подушки голову — круглый тяжёлый плод на слабеньком стебельке. Он уже понимал, когда его окликают: Миша. Но больше не знал о себе ничего. Даже то, что он — Лермонтов.

Мамушка Лукерья услыхала натужное шевеление в колыбели (холопские уши сторожки), живо отпрянула от окна, куда высунулась глотнуть свежего воздуха; в арсеньевском доме топили жарко до Троицы. Из белых пелён на неё уставились два тёмных широких, как у совы, глаза.

   — Ай, Мишенька, ай, батюшка, глянь на ясный месяц: конь скакал, подкову потерял.

Подхватила, прижала к тёплой груди. Поспешно затворила окошко.

   — Баюшки, распрекрасный младенчик. Баю-бай!

Он всхлипнул, лишившись пенья зяблика: заливистая трель с кудрявой завитушкой на конце притягивала. Но покорно сомкнул веки. Ему полтора года. Он в Тарханах. Его мать ещё жива.

Ребёнок рос в мире догадок. Знания у него ещё не было. Круг интуиции всегда шире достоверных сведений.

То, что он узнает потом о своих родителях, навсегда останется отрывочно и искажённо: семейная драма разверзлась перед ним в юности, но тень её витала сызмала.

В 1811 году, по пути из Москвы в Тарханы, пензенская помещица, вдова гвардии поручика Елизавета Алексеевна Арсеньева, урождённая Столыпина, сделала крюк: заехала погостить к тульским родственникам мужа.