Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник)

Конец первого действия

Действие второе

Там же… (Гостиница Найтаки.)

Утро… Зала ресторации пока затемнена (шторы спущены). Над ней вторым ярусом – номера гостиницы… Один из номеров: комнаты, занятые приезжим ПОЛКОВНИКОМ из штаба войск Кавказской линии и превращенные на время в его (Полковника) штаб-квартиру…

ПОЛКОВНИК (расхаживая по комнате). …Итак, сего числа прибыл в город Пятигорск – по причине злосчастного происшествия здесь – убийства на дуэли отставным майором Мартыновым Тенгинского пехотного поручика Лермонтова.

…то ли диктует, то ли – сам с собой.

В мундире нараспашку (жарко), в домашних мягких туфлях…

– …сей эпизод… сей случай… факт… (Подбирает слова…) свидетельствует – для меня по крайней мере!.. (Запнулся.) …серьезное неблагополучие в дисциплине господ офицеров войск Кавказской линии – особенно тех, кто во фронте и при полку не состоит… мм… равно как – глубокую испорченность современных нравов вообще, и в особенности – молодежи!..

Кто-то завозился за его спиной, и он, спохватываясь:

– А-а, Карпов, – ты записывал?..

В стороне – за миниатюрным (дамским) письменным столом – уже знакомый нам писарь Карпов. (Вертит гусиное перо, ловит мух ртом, смотрит в окно.)

КАРПОВ (поднялся). Никак нет!.. А… надо было?..

Секрет карьеры Карпова, во многом – в том, что говорит он с начальством не быстро, как иные писаря, что стараются выявить усердность, а медленно и как бы раздумывая. На самом деле, он чаще – не знает, что сказать.

ПОЛКОВНИК. Нет… правильно! Я так… сугубо для себя! (Усмехнулся.) Риторические фигуры!..

Постоял, что-то вспомнил…

Прошел к другому – овальному столу пред диваном – «бобику», где разложены бумаги, и взял одну, чтоб, с явным удовольствием, ткнуть под нос Карпову.

– Признайся, твоя работа?..

КАРПОВ. Что-с?.. (Поднялся. И поднял невинные глаза.)

ПОЛКОВНИК (повелительно). Твоя?.. (Ткнул в бумагу.)

КАРПОВ (зачитал с неохотой). «Поручик Михаил Юрьев Лермонтов… – одержим золотухою и цинготным худосочием…» (Скромно.) Тут – подпись!.. «Лекарь, титулярный советник Барклай де Толли»!

ПОЛКОВНИК. Будто неизвестно, кто здешним лекарям эти бумажки строчит!.. Тебе б – в литераторы, в журналисты! Только вишь чем кончается?..

Карпов молчит.

– Вот тут… (Повелительный жест. Слушает.)

КАРПОВ. «…но для облегчения страдания необходимо поручику Лермонтову продолжать пользование минеральными водами… в течение целого лета 1841-го…»

ПОЛКОВНИК. И как? И вы облегчили ему страдания – с лекарем Барклаем?.. (Забирает бумагу.)

КАРПОВ. Воля ваша – ваше высокоблагородие… Только я в этой бумаге – только исходящий поставил!

ПОЛКОВНИК (будто и не слышал). А не это… торчал бы он теперь в своей крепости в Шуре – почти в полной безопасности! За крепостными валами…

Дохнул бы со скуки. Читал Шатобриана, или что там читают нынче!..

КАРПОВ (осторожно). Нынче… в моде – англичаны больше!

ПОЛКОВНИК (про него). Все знает!.. (Пожал плечами. Добавил.) И черкес его, может бы, пощадил!

КАРПОВ (осторожно). А отставной майор Мартынов… ваше высокоблагородие… как вышли из армии – все черкеску носят! Стал быть, они сами, как бы – тот же черкес! Х-хи!..

ПОЛКОВНИК. Смотри!.. (Про него… Потом машинально прочел по бумаге.) «…но следование в путь может навлечь самые тяжкие следствия!..» (Швырнул бумагу на стол и – со всей издевкой.)

Бестужев-Марлинский! Карпов-Пятигорский! И сколько тебе идет почету с листа?..

Стук в дверь выводит из затруднения КАРПОВА. Он идет к дверям, потом возвращается:

– К вам г-н Пожогин-Отрашкевич!

ПОЛКОВНИК. Кто?.. (Явно незнакомое имя.)

КАРПОВ. Пожогин! Отрашкевич… Говорит, что родственник покойного Лермонтова!..