Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник)

БАРКЛАЙ. Ничего. Нужно чаще есть овощи. Фрукты. Не полусырое мясо с костра… Они, вообще, много едят и пьют! От неудовлетворенности внутренней, скорее!..

ПОЛКОВНИК. И чем же они не удовлетворены?

БАРКЛАЙ. Не знаю… Дух – не по моей части! – Тело, грешное тело!.. Вы видите их с фронту, снаружи. Я – изнутри!

ПОЛКОВНИК. Но мы не можем позволить превратить Пятигорск в приют уклоняющихся от фронту!.. Даже – с вашими свидетельствами в кармане! Даже если это – томление духа!..

БАРКЛАЙ(покорно). Конечно… Не можете!

Пауза.

ПОЛКОВНИК. А зачем, в таком случае, они едут сюда?..

Ведь не всех, как Лермонтова, посылают… Многие – по своей воле! (Взрываясь.) Пить тухлую воду? Придумывать болезни себе?.. Околачиваться в Пятигорске, который, простите, – всего жалкий сколок с покинутых ими столиц?!..

БАРКЛАЙ. Наверное, эта война – с близкого расстояния – чем-то обманула их! Как прежде обманывали столицы!..

Пауза.

– Жаль Лермонтова!.. Он мне только было начинал нравиться!.. И мы только договорились с ним до общих предков – шотландцев!.. Что тоже приятно…

Странный был человек!..

ПОЛКОВНИК (рассеянно). Разве Лермонтов – тоже шотландского роду?..

БАРКЛАЙ. Наверное! Во всяком случае он уверял меня!.. Иначе откуда б у него такая фамилия?.. Лермонт какой-нибудь – там, в корне! Граф Лермонт, разумеется! (Усмехнулся.) Шотландия! Там каждый третий землепашец – граф!..

ПОЛКОВНИК. Я думал, что-нибудь татарское! Эти гортанные звуки!..

Кстати, о предках! Знаете, как говорят про вас в штабе?.. Что вы вознамерились спасти от войны ровно столько людей, сколько ваш знаменитый предок – великий Барклай – уложил на полях брани!

БАРКЛАЙ(просто). Не удастся! Неплохо б, конечно, – для равновесья в природе – восстановленья равновесья!.. Но не удастся!

ПОЛКОВНИК (с издевкой). Это почему?

БАРКЛАЙ. Спасать – куда трудней, чем укладывать! (Вдруг – с неожиданной резкостью.) Они все больны! Не знаю, что это… Природа, поколение? Или эта война? Или – гнилой край? Но… они все больны. Говорю вам это, как русский лекарь!.. (Усмехнулся.) Ко мне пришел доктор – его фамилия Вернер, но он – русский! Что тут удивительного? Я знавал одного Иванова, который был немец… (Как явную цитату.)

ПОЛКОВНИК (усмехнулся тоже). А я знавал того, с кого списан этот портрет! Очень схожий, между прочим!.. Да вы его тоже знаете – доктор Майер!..

БАРКЛАЙ. Да? Я думал – это про меня! (И как-то потускнел.)

ПОЛКОВНИК (с любопытством к нему). Вы читаете романы?

БАРКЛАЙ. Иногда. Когда бывает скучно… Особенно в прозекторской!.. Иногда! – Когда препарирую их авторов!..

Я буду у себя!.. (Направился к двери.)

ПОЛКОВНИК. Постойте! (Тот обернулся). Раз уж вы между нами и Господом – что-то вроде таможенника… для последнего досмотра – у последней черты… Скажите: что такое смерть?..

БАРКЛАЙ(с усмешкой). Хотите спросить – а где душа? Куда девается наша бессмертная душа? Не знаю…

И вышел – в дверях столкнувшись с Карповым, который несет завтрак полковнику – на подносе, покрытом салфеткой…

В ресторации: ПОСЕТИТЕЛЬ, получивший, наконец, от Полового почтовой бумаги и прибор с чернилами… За столом – в ажитации:

ПОСЕТИТЕЛЬ. Тороплюсь, пишу тебе по свежим следам… (Зачеркивает.) Под свежим впечатлением… боюсь, что кто-то меня опередит!..

У нас тут убили Лермонтова!.. (Зачеркивает.)

Вчера в дуэли убили Лермонтова. Стрелял в него Мартынов… Сын нашего московского Мартынова, покойного… ты знаешь! (Зачеркивает.) Впрочем, известного лишь тем, что разбогател на винных откупах! (Что-то зачеркнул.) Они стрелялись из-за м-ль Штерич – московской… (Задумался. Грызет перо.) Штерич – мадам или мадемуазель?.. Все равно! (Вернулся к письму.)

Пауза. Пишет.

…Мимо проходит небольшого роста человек – в накидке, несмотря на жару. Половой тащит за ним портсак, а он сам несет нечто похожее на мольберт художника. ПОСЕТИТЕЛЬ остановил Полового:

– Кто это, не знаешь?..

ПОЛОВОЙ. Неизвестный господин. Новые клиенты!.. (И проследовал дальше.)

ПОСЕТИТЕЛЬ (после паузы продолжает писать). Мартынов мог с ним сходиться, но не имел права стрелять! Тем более что Лермонтов, как говорят, сам поднял пистолет на воздух!..

Лермонтов – благородный человек, и… (Грызет перо.)