Лермонтов. Исследования и находки

Горе миру сему и его обитателям,
Этим сосудам зла и обмана, что без права хотят
Угнетать добронравие и жить, упиваясь
Ограблением народа, притеснением, разбоем.
Коварные души гнусности похвалу здесь возносят
На того, кто добро совершает, клевещут,
Исполнены зависти. Иные обогащаются, и чем же,
о братья?
Ограблением народа, притеснением, разбоем.
Властители царств друг другу стараются заговорить
зубы,
Подобно зверям, безжалостно терзают людей,
И тот богатеет, кто силой возьмет, и живет, процветая,
Ограблением народа, притеснением, разбоем.
С улыбкой смотрят на поверженных сильные,
Правда ими похищена и сокрыта,
Цветы ее увяли и попраны
Ограблением народа, притеснением, разбоем.
Но и победителю будет отмщенье!
Его злодеяния отольются ему.
Уйдет от него, исчезнет то, что неправо добыто
Ограблением народа, притеснением, разбоем.
Иные, чтобы стяжать больше,
Готовы преступить закон, не задумываясь,
Не щадят подобных себе, добывая сокровище
Ограблением народа, притеснением, разбоем.
Государи, участь которых вызывает в нас зависть,
У них много забот, все время их занято
Стремлением возвеличиться еще более
Ограблением народа, притеснением, разбоем.
Царедворцы, вокруг тронов стоящие,
С братьями враждуют, питают к ним зависть,
Друг друга уничтожают и славятся
Ограблением народа, притеснением, разбоем.
Вы, жизнь бедняков горечью наполняющие,
Вы, без права, без совести сделавшие их своими рабами,
Ждите — вы уподобитесь им!
Не вечно блаженствовать вам, не вечно вам жить
Ограблением народа, притеснением, разбоем.

Жаль, что мы не знаем, когда возникли эти удивительные стихи. Но содержание их от того не меняется. Направленные против тиранов-царей и злодеев-царедворцев, полные угроз по адресу крепостников-феодалов и грабителей-купцов, они отчасти напоминают агитационные песни Рылеева и Бестужева, они сродни заключительной строфе лермонтовского стихотворения на смерть Пушкина. В них нельзя усмотреть никакого намека на идеи грузинских феодалов, мечтавших отложиться от России и восстановить грузинский престол. Они противостоят идее грузинских аристократов, направлены против них. Становится окончательно ясным, что Чавчавадзе не принял участия в заговоре 1832 года не потому, что решил остаться лояльным по отношению к российскому самодержавию, а потому, что в присоединении к России видел единственное спасение грузинского народа от истребления его персидскими и турецкими захватчиками. Становится ясным, что он не сочувствовал и не мог сочувствовать замыслам заговорщиков и потому, что по своим политическим взглядам был гораздо ближе к республиканцам-декабристам, чем к грузинским царевичам и их сторонникам.