Лермонтов. Мистический гений

Давайте спросим себя, что у нас здесь вызывает в первую очередь недоумение и что не согласуется со всеми остальными строчками. Спросим и признаемся: первая строка — „немытая Россия“. Воспитанный в дворянской среде, в благородном пансионе при Московском университете, вращавшийся в высших аристократических кругах Лермонтов вряд ли мог писать и говорить „немытая“ по отношению к Родине, которой он только что посвятил поразительной силы строки любви. Вполне можно предположить: он не употреблял его и в обиходной среде. Его не было в дворянском лексиконе, а к поэзии оно вообще не имеет никакого отношения. Разве что к пародии, эпиграмме, перепеву. А это уже другая эпоха. Поговорим о ней… Виднейшим представителем сатирико-социальной поэзии 60-х годов, выступавшим против дворянской культуры, противником толпы „ренегатов, кликуш, временщиков и невских Клеопатр“ был Д. Д. Минаев… В его сатирах и перепевах не обойден вниманием ни один дворянский поэт: Пушкин, Лермонтов, Майков, Некрасов, Островский, Плещеев, Фет, Тютчев, Тургенев, Бенедиктов. Все попали на его острый язык. Он был ярким и ярым разрушителем дворянской эстетики, как, впрочем, и Д. Писарев. Стихотворная пародия была ведущим жанром Д. Минаева в области сатиры: издевки, насмешки, журнальная полемика — его любимый стиль… Вульгарный демократический жаргон пародии снижал высокую аристократическую литературу… Вот и получилась минаевская пародия на пушкинское „К морю“:

Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой…

Сравните: „Прощай, немытая Россия, / Страна рабов, страна господ. / И вы, мундиры голубые, / И ты, им преданный народ“.

Постепенно (и особенно теперь, в наше время), мистификация, которой увлеклись публикаторы пародии, превратилась в фальсификацию, работающую на противников России…» [2]

Сейчас приближается двухсотлетие со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова. Надеюсь, к этой торжественной дате специалисты очистят все лермонтовское пространство от налипших за века мистификаций, сплетен и сомнительных версий. Вернут Лермонтову надлежащее ему высокое место национального русского гения.

Побывав недавно в Лермонтовском музее-заповеднике «Тарханы», я вновь ощутил царящую здесь доброжелательную атмосферу и светлую лермонтовскую ауру. Тамара Михайловна Мельникова, директор музея-заповедника, проработавшая в Тарханах более сорока лет, делает всё, чтобы объявить надвигающийся лермонтовский юбилей всероссийским торжеством. В замыслах Тамары Михайловны и восстановление имения Шан-Гиреев в Апалихе, и проведение фольклорного праздника, и очистка Тархан от старых покосившихся избушек, чтобы с дороги открывался изумительный вид на лермонтовскую усадьбу, и строительство Дома лермонтовской культуры, где можно было бы устраивать фестивали лермонтовских пьес, проводить встречи и конференции, принимать гостей со всего мира. Она благодарна министру культуры за максимальную помощь, но что может сделать наше нищее Министерство культуры? Требуются мощные спонсорские вложения. Где наши русские меценаты, где Рябушинские и Мамонтовы, Третьяковы и Морозовы?

Если уж наш президент Владимир Путин в напряженный для него момент со слезами на глазах читал строки Лермонтова, может, он и посоветует настойчиво своим олигархам вместо очередных яхт на Мальдивах и очередных футбольных клубов в далекой Англии щедро помочь в проведении лермонтовского двухсотлетия. Места в Тарханах чудесные, река, пруды, нетронутые леса, и каждая поляна, каждый холм наполнены лермонтовским очарованием. Разве не почетно и для страны, и для вновь избранного президента сделать Тарханы местом притяжения всей европейской культуры, торжественным местом для паломничества всех россиян?

Нужен всероссийский лермонтовский культурный центр.

Тарханское детство конечно же преодолевало в творческой судьбе поэта и байронические настроения, и увлеченность немцами и французами. Не мог поэт, вобравший в себя все русские просторы, остаться отвлеченным книжным романтиком времен его первых поэм. Русскость была заложена в музыкальности его стихов, в прорисовке характеров, в осознанном постоянном разговоре напрямую с Богом. Он и себя ощущал Божьей частицей.

Он очень мало жил. Но успел написать очень много. Даже если брать одни вершины, мы насчитаем поэмы «Демон», «Мцыри», «Песню про… купца Калашникова», «Тамбовскую казначейшу», «Сашку», наберем томик лирических шедевров, погрузимся в трагичность пьесы «Маскарад» и конечно же поразимся художественной мощи первого русского психологического романа «Герой нашего времени». Может быть, разбирая этапы его жизни, мы не будем выискивать обывательские сплетни, а будем доискиваться до жизненной правды рождения, становления и гибели нашего национального гения, сумевшего утвердить русский национальный канон в литературе.