Читаем Лермонтов: Один меж небом и землёй полностью

Лермонтов: Один меж небом и землёй

Лермонтов стал бывать в свете постоянно лишь по окончании юнкерской школы, однако гостиные высшей знати были тогда для него недоступны. Но и там, куда он был зван, пришлось завоёвывать своё место, что он и проделал, — вряд ли с большим удовольствием, — разыграв свой «роман» с Екатериной Сушковой. Так началась его война с высшим обществом, которое неудержимо влекло и одновременно вызывало отвращение. Лишь несколько лет спустя, в конце 1838 года, «пустившись» в большой свет, он намекнул в письме верному другу, Марии Александровне Лопухиной, что пришлось ему испытать тогда, молодым корнетом, в свете: «Вы знаете, что самый мой большой недостаток — это тщеславие и самолюбие; было время, когда я как новичок искал доступа в это общество; это мне не удалось: двери аристократических салонов были закрыты для меня…» (в переводе с французского. — В. М.).

В том же письме он объяснил, почему, несмотря на скуку, всё же посещает свет и слоняется по салонам, хотя там нет ничего интересного: «Но приобретённый опыт полезен в том отношении, что дал мне оружие против общества: если оно будет преследовать меня клеветой (а это непременно случится), у меня хоть будет средство отомстить; нигде ведь нет столько подлости и столько смешного, как там».

Опыт, впрочем, был уже давно приобретён и с годами только накапливался; а мстить Лермонтов начал сразу, не дожидаясь клевет, — разве же унижения, испытанного в новичках, и вообще оскорбления пошлостью света не было для этого достаточной причиной?!.. Он предчувствовал: клеветы будет столько, что никакой его мести на неё не хватит. Слишком разные заряды столкнулись — поэт и светская чернь.

«Пёстрый сброд»

Евгений Арбенин — плоть от плоти и кровь от крови большого света, но сам он пресытился его пороками и отвратился от них, желая спастись в любви к непорочной чистой девушке. Он так хорошо знает высшее общество, что без труда читает в Душах всех блистающих в свете и прикрывающих этим блеском и лицемерием свою растленную сущность. Арбенин сбросил свою опостылевшую маску — и видит кругом личины, хари…

Вот его бывший приятель и напарник по игре Казарин: прожжённый картёжник и шулер, он помешан на азарте и золоте… Князь Звездич — пошлый фанфарон и глупец… Некто Шприх — пролаза, ловчила и интриган… Баронесса Штраль — стареющая искательница приключений, погрязшая в эгоизме… Портреты этих и других персонажей света даны в грибоедовском духе, ярко, точно, с афористическим блеском.

Арбенин

Взглянуть — не человек, — а с чёртом не похож.

Казарин

Эх, братец мой — что вид наружный?Пусть будет хоть сам чёрт!.. да человек он нужный, Лишь адресуйся — одолжит.Какой он нации, сказать не знаю смело: На всех языках говорит, Верней всего, что жид.Со всеми он знаком, везде ему есть дело,Всё помнит, знает всё, в заботе целый век,Бит был не раз, с безбожником — безбожник,С святошей — езуит, меж нами — злой картёжник,А с честными людьми — пречестный человек.Короче, ты его полюбишь, я уверен.

Арбенин

Портрет хорош, — оригинал-то скверен!..

Шулера Казарина же определяют как нельзя лучше его собственные реплики:

А эта молодёжь Мне просто — нож!Толкуй им, как угодно,Не знают ни завесть, ни в пору перестать, Ни кстати честность показать, Ни передёрнуть благородно!

Или:

Что ни толкуй Волтер или Декарт — Мир для меня — колода карт, Жизнь — банк; рок мечет, я играю,И правила игры я к людям применяю.

Свет уже видится Арбенину «пёстрым сбродом» маскарада, где нет и не может быть ни одного настоящего живого лица, где одни маски.

Известно, что костюмированные балы в доме Энгельгардта посещала не только высшая знать, там бывали и царские особы, — вот почему Третье отделение и работающая под его заботливым крылом драматическая цензура с такой бдительностью и придирчивостью прочли пьесу молодого драматурга. И конечно же эти внимательные читатели усмотрели, с каким пренебрежением брошен в «Маскараде» намёк на развлечения высочайших особ: