Лермонтов в жизни

Вторым открытым домом считался дом генеральши Екатерины Ивановны Мерлини… Она была героиней зашиты Кисловодска от черкесского набега в отсутствие ее мужа, коменданта крепости. Ей пришлось распорядиться действиями крепостной артиллерии, и она сумела повести дело так, что горцы рассеялись прежде, чем прибыла казачья помощь. Муж ее, генерал-лейтенант, числился по армии и жил в Пятигорске на покое. Екатерина Ивановна считалась отличной наездницей, ездила на мужском английском седле и в мужском платье, держала хороших верховых лошадей и участвовала в кавалькадах, устраиваемых молодежью (Эмилия Шан-Гирей говорит, что Мерлини в 1841 году в кавалькадах не участвовала, предпочитала ездить одна. Но трудно допустить, чтобы молодая героиня чуждалась кавалеров и скакала по улицам Пятигорска или за городом одна. Возражение это вызвано, вероятно, каким-нибудь личным соображением ).

Далее следует дом Озерских, приманку в котором составляла премиленькая барышня Сашенька. Отец ее заведовал калмыцким улусом, был человек состоятельный и дал дочери хорошее образование. Но у них М. Ю. Лермонтов бывал очень редко, так как там принимали неразборчиво, а поэт не любил, чтобы его смешивали с толпою.

В некоторых воспоминаниях упоминается еще о двух-трех домах, где бывала молодежь; но о домах этих я распространяться не стану, так как они стояли в стороне от роковых событий сезона 1841 года. Упомяну только, в виде исключения, о доме близкой соседки Верзилиных тарумовской помещицы М. А. Прянишниковой, где гостила тогда ее родственница, девица Быховец, прозванная Лермонтовым за бронзовый цвет лица и черные очи «прекрасная смуглянка». Она имела много поклонников из лермонтовского кружка и сделалась известной благодаря случайной встрече с поэтом в колонии Каррас, перед самой его дуэлью.

П. К. Мартьянов 1. Т. 2. С. 35—36

…Однажды пришел к Верзилиным Лермонтов в то время как Эмилия, окруженная толпой молодых наездников, собиралась ехать куда-то за город. Она была опоясана черкесским хорошеньким кушаком, на котором висел маленький, самой изящной работы черкесский кинжальчик. Вынув его из ножен и показывая Лермонтову, она спросила его: «Не правда ли хорошенький кинжальчик?» «Да, очень хорош, – отвечал он, – им особенно ловко колоть детей», – намекая этим язвительным и дерзким ответом на ходившую про нее молву. Это характеризует язвительность и злость Лермонтова, который, как говорится, для красного словца не щадил ни матери, ни отца.

Я. И. Костенецкий.С. 117

Поручик Куликовский говорил мне, что он помнит Лермонтова. Встречал он его на бульваре и у источников. «Всякий раз как появлялся поэт в публике, ему предшествовал шепот: «Лермонтов идет», и все сторонились, все умолкало, все прислушивалось к каждому его слову, к каждому звуку его речи.

П. К. Мартьянов 2. С. 602—603

Любили мы его все.

Н. П. Раевский. С. 167

Мартынов никем не был терпим в кругу, который составлялся из молодежи гвардейцев.

П. Т. Полеводин.С. 490

С самого приезда в Пятигорск Лермонтов не пропускал ни единого случая, где бы он мог сказать мне что-нибудь неприятное. Остроты, колкости, насмешки на мой счет, одним словом, все, чем только можно досадить человеку, не касаясь до его чести.

Н. С. Мартынов 1. С. 691

В душе Лермонтов не был зол, он просто шалил и ради острого слова не щадил ни себя, ни других; но если замечал, что заходит слишком далеко и предмет его нападок оскорбляется, он первый спешил его успокоить и всеми средствами старался изгладить произведенное им дурное впечатление, нарушившее общее мирное настроение.

П. А. Висковатов. С. 354

У нас велся точный отчет о наших parties de plaisir (приключениях). Их выдающиеся эпизоды мы рисовали в «альбоме приключений», в котором можно было найти все: и кавалькады, и пикники, и всех действующих лиц. После этот альбом достался князю Васильчикову или Столыпину; не помню, кому именно.

Н. П. Раевский. С. 167

Так как Лермонтов с легкостью рисовал, то он часто и много делал вкладов в альбом, который составлялся молодежью. В него вписывали или рисовали разные события и случайности из жизни водяного общества, во время прогулок, пикников, танцев; хранился же он у Глебова. В лермонтовских карикатурных набросках Мартынов играл главную роль. Князь Васильчиков помнил, например, сцену, где Мартынов верхом въезжает в Пятигорск. Кругом восхищенные и пораженные его красотою дамы. И въезжающий герой, и многие дамы были замечательно похожи. Под рисунком была надпись: «Кинжал, въезжающий в город Пятигорск».