Лес

Как и в первый раз, хищница развернула к нему страшное лицо. Черные глаза блестели, как две глянцевые пуговицы. Огоньки свеч затрепетали, словно в предчувствии страшной беды, и молнией блеснуло в зеркале побледневшее лицо беглеца, вмиг рассыпавшееся в прах, словно песчаная фигура. Но он встрепенулся: засмотревшись на пустое зеркало, можно было остаться здесь навсегда, а это не входило в планы.

– Я выбрал для тебя лучшие цветы, – произнес он тихо и размеренно, с достоинством, с улыбкой. И протянул букет женщине.

Лицо ее на миг преобразилось, как будто она помолодела, расцвела, воспрянула, очнулась от долгого и утомительного сна, но тут же приобрело прежний – озлобленный хищный – вид. И в этот момент он выхватил нож и подскочил к женщине. Но произошло непредвиденное. Отшвырнув букет, она резко схватила его обеими руками и притянула к себе. Беглец почувствовал, как что-то раздирает его тело: словно десять острых лезвий впились в его бока и спину разом, и задвигались яростно, желая разорвать в клочья. Он завопил от боли, и в этот миг увидел в зеркале отражение своей жены. Она смотрела на него тревожным и в то же время недовольным взглядом. За ее спиной беглец увидел собственную комнату. Жена была в ночной рубашке, с растрепанными волосами. Она тянула к нему руки через зеркало, роняла тревожные свечи, предметы туалета женщины—призрака, словно пытаясь найти, нащупать его, как слепая.

– Прости, любимый, – прошипела хищница, и слабеющий беглец выронил раскладной нож из рук. – Прости, дружочек!

И в этот момент все началось. Он почувствовал, как две цепких ладони с острыми ногтями впились ему в щеки, его голову затрясли вправо—влево, а затем раздалась хлесткая пощечина. Этого выдержать было нельзя. Мужчина открыл глаза.

– Может, хватит уже? – раздался недовольный женский голос.

Он некоторое время помолчал, глядя в потолок, дышал ровно, сглатывал слюну. Потом повернулся к лежавшей рядом жене и коротко, обрывисто сказал:

– Что. Хватит.

– Да все хватит! Выспаться с тобой не могу, сам знаешь. То храпишь, то кричишь, то стонешь, то меня бьешь! Думаешь, мне не надоело?

– Не думаю, – тяжело ответил он. – Я ничего вообще по этому поводу не думаю.

В комнате царил полумрак – он ложился глубокой ночью, когда было черным—черно, и теперь понял: наступает рассвет. Часов пять утра? Он потянулся за часами и убедился: так оно и было. Пять пятнадцать. Через сорок пять минут вставать. Точнее, надо было вставать. А он уже встал. И теперь злился.

– Правильно, – причитала жена. – Ты вообще обо мне не думаешь.

– Я сплю? Сплю, понимаешь, – теряя сон, мужчина все больше раздражался. – Спи и ты.

– Я не могу! – воскликнула она отчаянно. – Ты, падла, не даешь!

– Спи в другой комнате, значит.

– Мы муж и жена, как—никак, – зло сказала жена. – Может, нам развестись и спать в разных квартирах?

– Может, – резко сказал мужчина и поднялся. Смотрел на небо – через окно двери и следующее, балконное. – Ты. Мне. Не дала. Выспаться.

– Это ты мне… – взвизгнула она, но мужчина прервал:

– Я тебя обеспечиваю! Ты живешь целиком за мой счет. Ясно тебе? И еще выделываешься. Кто ты без меня? – он приблизил к ней покрасневшее от злости лицо. – Я тебя спрашиваю: кто ты без меня?

– Человек я! Человек я без тебя! Вот возьму и уеду, понятно?

– Проваливай, – сказал мужчина, успокаиваясь. – Он подошел к балкону, открыл дверь. – Достало меня все. Вот возьму и уеду в лес. А ты будешь сидеть и меня ждать…

– Да ты сам как из леса, – насмешливо сказала жена. – Дикий человек.

Она разрыдалась. Мужчина некоторое время молчал, глядя вдаль, затем присел к ней:.

– Ты такой черствый, – всхлипывала жена. – Тебе до меня нет никакого дела…

– Ну успокойся, – терпеливо произнес он. – Это все время. Ну, чего тебе купить сегодня? Чего привезти? К вечеру отойдешь у меня…

– Купить… Да ничего мне не надо купить! Все равно не купишь… Ты даже цветов не дарил мне. Понимаешь? Обыкновенных цветов! Никогда! Хоть бы красную розу подарил, хоть одну, блин, драную красную розу.

Мужчине стало неуютно, он ощутил смутный приступ волнения, тревоги, подступивший к горлу. «Интересно, нет ли у нее ножа в руке?» – почему-то подумал он, и тут же укорил себя: ну что я такое думаю, мол, ведь она по—своему права… «Всем нужно людям ночью спать», – вспомнилось ему.