ЛЕС

— Я всех проверил, — сказал он, отодвигая в сторону Арта, — Все готовенькие, все шестеро. А этого ты, Ник, завалил? Ну, силен!

— Да чего вы! — как-то даже неловко стало. — Будто я его голыми руками! С такой пушкой и слона можно завалить, не то что кабана или волка!

— Это да, — согласился Ант. — Это вам не АК-25!

Больше всего я ожидал положительной реакции, конечно, Седьмой. Но она единственная отнеслась к трофею равнодушно. Смотрела больше по сторонам, прислушивалась.

У нее на поясе сработала рация.

Она быстро выхватила ее, нажала клавишу.

Под гомон «охотников» я не расслышал их переговоры, да они и были короткими. Укладывая рацию обратно, она громко, чтобы ее сразу услышали, сказала.

— Ребята! Пятый сообщает нападение! С юго-запада прорвались киборги через второй наш лаз! Давайте побыстрее! За мной!

И исчезла в траве.

Мы заспешили за ней. В лицо хлестала колючая трава, чуть не налетел на шарокол, два раза запнулся о торчащие корни, как бревна, влетел в липкую и прочную, словно леска паутину. И все за какие-то двести-триста метров!

На опушке, на краю моховой поляны только и догнали ее. Дышали с хрипами, вытирали пот со лба. Седьмая стояла свежая, будто не бежала вовсе. Одно слово — киборг.

— Сейчас все сосредоточились! Слышно меня?

Мы как болванчики закивали, не в силах ответить словами — в горле наждачка.

— Итак, — продолжила она. — Сейчас выдохнули, пошли за мной спокойно, без суеты и спешки. Понятно?

Мы опять закивали, выстроились в цепь, зашагали по ее следам.

В Лесу было тихо. Я не считаю щебетания птиц, шума ветра между ветками, падающих колючек и листьев, сорванных с деревьев и кружащих над поляной. Тихо, что никто не стреляет, не рычит, не крадется за спиной. Самое главное, чтобы никто сейчас не наблюдал за нами из кустов в прицел! Мы как мишени в тире тихо двигались по дорожке один за другим — пять пулек хватит на всех. Но самый чувствительный из нас — Седьмая — шла спокойно. Значит, на самом деле никакой опасности для нас поблизости не было.

В этот раз я шел замыкающим. Передо мной Макс, который что-то ворчал в спину Арта. Тот, как обычно, огрызался, хамил. Все бы ничего. Но в какой-то момент, то ли его качнуло, то ли нога подвернулась, то ли он обернулся неловко к Максу — в общем, слетел он одной ногой с тропинки!

И что тут началось!

Седьмая крикнула на весь Лес:

— Ложись на тропу! На тропу только!

Мы попадали.

В это же время со всех сторон вылезли из мха столбики с блестящими шишками, раздалась страшная сирена, даже птиц слышно не стало. Штук десять вокруг этих столбов повылазило в радиусе тридцати метров прямо вокруг нас, словно в кольцо нас взяли. Потом они исчезли, а появились какие-то ящики продолговатые, четыре штуки, разложились сверху, выставив что-то вроде стволов, как у наших ружей, только больше в два раза — и давай палить по кругу в два ствола каждый. Из одного пули летели, свистя над головами, а другие молниями шипящими хлопали.

Мы лежим, а они лупят по чем зря. И долго это будет продолжаться? — хотелось спросить, да некого — лежат все, уткнувшись в мягкий душистый мох.

Я вижу, что в пустую эта стрельба. Не видят они нас лежачих, что ли?

И тут, будто кто услышал меня, стрельба смолкла, аж в ушах зазвенело. Стали эти ящички складываться обратно. Ну и возьми этот дубина стоеросовая Арт и пальни из положения лежа с каким-то воплем типа «банзай!» в один ящик с ружья. Ящик, конечно, пыхнул, затрясся, задымил, ствол увял. Но зато другие три скоренько обратно развернулись, да прицельно так прямо в то место, откуда выстрел был — и палить в одну точку.

Ну, всё! Хана, думаю, Арту. И поделом бы, придурку. Учить таких надо.

Сквозь треск и хлопки я заорал, что есть сил:

— Мочи их ребята! Мочи!

И спасая бестолочь, мы в два ружья и две пушки шарахнули, не сговариваясь, по этим ящичкам. Два так же с первого хлопка задымили, сникли. А два, в которые мы с Максом пальнули — разлетелись вдребезги, только корешки оплавленные остались.

Седьмая в ту же секунду крикнула:

— Встали! Быстро пошли! Быстро! Сейчас еще хуже будет!

Мы встали и чуть не бегом засеменили за нашей амазонкой.

Остановились только когда она присела у нашего заветного лючка. Быстро нашла кнопку, люк открылся и мы быстро, как парашютисты с самолета, нырнули в яму.

Я был последним и краем глаза увидел все же, о чем предупредила Седьмая. Всего миг, пока летел в яму, ухватил выросшую черную прямоугольную колонну с двухэтажный дом, аккурат посреди нашей тропки.

Меня подхватили руки, чтобы я головой не воткнулся в землю. Люк еще не закрылся, а ярко-красное метровое пламя полыхнуло в щель, словно язык дракона. Ну, люк его и прикусил. Растворился язык, только тепло осталось.

— Это еще что за хренотень такая? — пробормотал я, поднимаясь. — Ракета, что ли взлетела?

— Какая еще ракета? — удивилась Седьмая. — Это распылитель!

— Что еще за распылитель? Чего он тут распыляет?

— Распыляет все, что есть на поляне до атомов. Сжигает плазмой. Потому тут деревья и не растут, только мох этот. Но он везде растет. Завтра же начнет опять разрастаться на черной оплавленной земле.